– Я не говорю сейчас о выгоде, богатстве, желаниях. Я говорю о чистоте природы человека, который, видя все причины и следствия чужих поступков, уступает этому неотвратимому никакими способами ужасу воронки человеческих жизней. Я понимаю, о чём ты. Амбиции вождей – по сути, простых людей – всегда были причинами войн. Я бы не хотел думать, что и сейчас многие из них руководимы только эмоциями и самолюбием. Но с этим нам не совладать. И такое не просчитать, – ехидно вставил я в конце.
Симон сверкнул глазами.
– Как ты думаешь, будет ли слабостью, когда один человек уступает другому, понимая, что не может ничем ему помочь? Знания ему передать невозможно, показать всю губительность его поведения и жизни – тоже, потому как тот ослеплён эмоциями, чувствами, желаниями.
– Нет. Конечно, нет. Это не слабость, это единственный путь, – сказал я, вспоминая Владу.
Симон снова заулыбался.
– И неужели ты, видя человека в его полном заблуждении и упрямстве, которые сковывают его логику, не будешь знать, что с ним произойдёт далее?
– Буду, – нахмурился я, ассоциации с Владой становились всё настойчивее.
– Так неужели ты, в какой-то момент не сжалишься над его слабостями и не скажешь, что его ждёт?
– Возможно…
– Но откуда ты будешь знать такое, Павел?
Я помолчал несколько секунд.
– Меня не будут окружать страсти, как этого человека. Я буду всё видеть яснее, потому что у меня не будет эмоций – ни с ним, ни к нему.
Симон удовлетворённо вздохнул.
– Вот тебе и ответ. Всегда найдётся более хладнокровный и беспристрастный разум, способный увидеть многие последствия наших поступков. Это не сложнее шахмат, мой друг, – устало улыбнулся он и встал.
– Ты играешь? – поспешно уточнил я, расстроенный тем, что Симон направился к двери.
– Играю. Мы с тобой сыграем, не волнуйся. Иди лучше отдыхать. Скоро утро, а у тебя непростая работа с детьми.
Я вздохнул, посмотрел на часы – было глубоко за полночь – и поплёлся к двери провожать гостя.
– Почему «не простая»? – буркнул я обрывок фразы, застрявший в голове. —Там всё просто: спорят – объясни, шумят – накажи, ответят – оценивай.
– Ну не скажи, Павел, – Симон обернулся и пожал мне руку, —это же дети. Из них вырастут разные причудливые цветы, нужно правильно ухаживать – одинаково хорошо.
Он улыбнулся. Я уже будто спал наяву. Как только я поднялся с кресла, банальная усталость охватила весь организм мгновенно.