Ярослава сковало морозом. Прокатившись по телу лёгкими мурашками, хлад окреп, опутав его. Где-то в животе зажёгся мягкий греющий огонёк, и думалось, что пламя его своим языком тянется к прекрасной спящей деве. Оцепенение спало, и Ярослав протянул руку к бледной красе. Ладони коснулся неведомый жар, приятный как домашний очаг.
«Кто ты такая, прекрасная Снегурочка? Могу ли я расколдовать тебя?» – чары, окутавшие мистическую де́вицу, подсказали Ярославу эту мысль.
– У кого хватит смелости наведаться в дикую глушь к колдовке хтонической? – не рассчитывая на ответ, распалялся поп. – То-то же!
– Я готов! – решительно и громко сказал Ярослав.
Наступила тишина. Удалой обернулся, ловя на себе изумлённые взгляды жителей посада.
Лада взяла его за руку:
– Суженый мой!
Рука предначертанной девушки обожгла холодом, и Ярослав с трудом сдержался, чтобы резко не вырвать свою кисть из её.
«Что это со мной, господь всемогущий? Колдовство нечистое над разумом моим сгустилось или проведение святое?»
«Что значит для ветра: быть колким, ненастным,
Быть холодным? – Нужна ли причина?
А он может, как лето, быть жарким и страстным?
Ветер – осень, а осень – мужчина…»
(Византийская песня, фрагмент).
Сумерки только готовились опуститься на северный лес, а в чащобе уже заухали совы. Лёгкий ветерок задувал с углубляющейся в чащу тропы и приносил запах хвои. От тихого шелеста кожа покрывалась мурашками. Невнятный напев. Так говорила древесная кора, общаясь с умирающей травой, так шептались тонкие ветви лиственницы с иголками сосен. Язык старых богов и дикой природы. Возможно, Анисим пошёл с Ярославом не только для того, чтобы помочь молодцу, но и чтобы подслушать у леса его неведомые тайны.
Удалой вызвался исполнить дело, заданное Агафьей, самоотверженно и импульсивно. Порыв этот, явно, пришёлся не по душе Ладе. Зазноба Ярослава лишь вздрогнула и назвала того суженым, но Анисиму привиделось слишком много странного во всём этом.
Как и Ярослава, Ладу он знал давно, сколько себя помнил. Рано лишившись отца, будучи старшей из сестёр и братьев, она стала верной опорой Агафье. Первой по хозяйству, нянькой братьям и сёстрам. Тем не менее, Лада сохранила юность натуры. Кокетство и легкомыслие, столь неуместные её положению, упрямо оставались с ней. Ярослав ещё ветреней. Но его ветру нужна воля. Он – юноша. В поле ратном со свистом разгуляется, выплеснет удаль молодецкую на врага и остынет. На время, конечно. Анисим чувствует в Ярославе тягу к приключению, героический порыв зовёт его. Может, от своего нетерпения он вызвался в поход к ведьме лесной?