«Живем мы здесь давно. А сколько годов, я и счет потерял. До нас здесь был лес. Мы жили далеко отсюда. В той деревне жил злой барин. Мы все были у него в долгу. Всё брали у него в лавке, а так как ни читать, ни писать не умели, то ставили большой палец. В конце концов, у нас у самих уже ничего не было…
У барина был приказчик Денис, а сын его Семён учился в уезде или где-то ещё, не знаю. Приехал как-то домой и сказал отцу, мол, слышал, что многие вотяки7 бежали в глухие леса, и там живут хорошо: барина там нет, никто ничего у них не отбирает.
И вот однажды Денис собрал нас всех в лесу на поляне – всех тех, кому уже нечем было платить долги, и пообещал достать лошадей, хлеба для шестерых человек, кто верьхами на лошадях поедет искать место. А Денис этим временем должен приготовить всё.
И вот я и ещё пять человек поехали искать хорошее место. Отъехав эдак верст сорок, мы стали топором ставить тамга8, чтобы не заблудить. На десятый день мы приехали к логу, где текла река. Стали искать ключ9. Нашли быстро – ключ бил из-под горы. В ключе вода была очень холодной, аж зубы ломило. Сладкая вода больно была, вкусная очень! Стемнело. Ночевали тут же, у ключа, а утром поднялись на гору. Прошли эдак версты две, лес кругом. Решили, что нет кругом человеческой души. Стали строить землянки, построили и поехали обратно.
К нашему приезду Денис уже накупил скотины: лошадей, коров, овечек. Всё спрятали в лесу и охраняли свои люди – те, что поедут с нами.
И вот в воскресенье оставили навсегда родное село, где родились, и где схоронены наши матери, отцы, деды, прадеды. Взяв с их могил по горсти земли, мы покинули их навсегда.
Когда приехали на место, то поняли, что попали из полымя да в пекло! Так мы снова попали в кабалу, теперь уже к Денису. Денис сам захотел стать барином. Сначала мы и не догадывались, что будем работать на него. Тогда у меня ещё была жива опроч10 Ефросинья и сын был – Конкой звали, Конафий значит. Мой Конка и сын Дениса Семён – одногодки были. Семён учился, а Конка мой где там… Ведь мне нечем было его учить. Конка только и умел играть на гуслях, да свистеть. Конка мой был больно сильный, куда Семёну до него…
С нами вместе приехал дед Мирон. Из дома они выехали со своей внучкой Марфой, сироткой. У него был сын со снохой, сына забрали в солдаты, он там за царя-батюшку и сложил голову, я так понимаю. Тогда служили четверть века, двадцать пять годов значится… А сноха его Анок умерла при родах Марфы. Так вот у деда Мирона никого не было, кроме внучки. Когда мы сюда приехали, Марфе тогда годков эдак тринадцать-четырнадцать было, может и больше, а может и меньше – кто знает. Марфа была смышленая: умела прясть, вязать, ткать. Сама шила всё себе и деду. А уж красавица была!.. Если бы одеть её в царские наряды, то лучше, чем царица была бы.