– В самом деле, почему бы и нет? – покраснев, спросила Хильда.
– Потому что, – ответил Ганс, кланяясь, как клоун, но глядя на царственную девушку глазами принца, – мы этого не заслужили!
Хильда была сообразительна. Она заметила красивую деревянную цепочку на шее Гретель.
– Вырежи мне цепочку, Ганс, такую же, как у твоей сестры.
– Я сделаю это, леди, от всего сердца. Я сделаю это! У нас в доме есть белое дерево, тонкое, как слоновая кость; завтра вы получите такую же вещь!
И Вилсон поспешно попытался вернуть деньги.
– Нет, нет! – решительно сказала Хильда, – Эта сумма – ничтожная цена за цепочку! И она бросилась прочь, обогнав самого проворного из конькобежцев. Вилсон проводил её долгим недоумевающим взглядом; он чувствовал, что сопротивляться бесполезно.
– Это правильно! – пробормотал он, обращаясь то ли к самому себе, то ли к своей верной тени Гретель, – Я должен усердно трудиться каждую минуту и просиживать до полночи, если мать позволит мне зажечь свечу, но цепь будет закончена в срок! Мы можем оставить деньги себе, Гретель.
– Какая славная маленькая леди! – воскликнула Гретель, хлопая в ладоши от восторга, – Ой! Ганс, а ведь не зря аист прошлым летом поселился у нас на крыше? Помнишь, как мать сказала, что это принесёт нам удачу, и как она плакала, когда Янзун Кольп выстрелил в него? Ведь она была уверена, что это принесёт ему неприятности. Но удача наконец-то пришла к нам! А теперь, Ганс, если мама завтра отправит нас в город, ты сможешь купить коньки на рынке!
Ганс покачал головой.
– Молодая леди дала бы нам денег на покупку коньков, но если я их заработаю, Гретель, то потрачу их на шерсть. У тебя должна быть тёплая куртка!
– О! – воскликнула Гретель в неподдельном смятении, – Неужели ты не будешь покупать коньки? Да ведь мне не часто бывает холодно! Мама говорит, что у бедных детей кровь бежит по жилам, и они напевают: «Я должна держать их в тепле! Я должна держать их в тепле», – О, Вилсон, – продолжала она, чуть не всхлипывая, – только не говори, что не пойдёшь покупать коньки. Я сейчас заплачу! К тому же, я хочу замерзнуть. Я хочу сказать, что мне действительно ужасно тепло – прямо сейчас!
Ганс поспешно поднял глаза. Он всегда был в ужасе, когда рядом слезы или вообще какие-либо эмоции, но больше всего он боялся увидеть, как голубые глаза его сестры наполняются слезами.