Звенят колокольчики, бьет барабан,
И эхо от них раздается в углах,
как вешний раскатистый гром,
А колокол гулкий и Будды труба
Гудят, как под бурею сосен вершины,
омытые вешним дождем.
Не может осмелиться старый монах
стучаться в ворота вельможи:
Одна лишь Хун-нян за узорным окном,
как видно, докладывать может.
Возрадуйтесь, очи
того, чьи надежды разбиты, —
Должны вы сегодня
смотреть, пока будете сыты.
(Чжан видит настоятеля.)
Настоятель(говорит). Сударь, зажигайте курения первым. Если же старая госпожа спросит, кто вы, отвечайте, что вы – мой родственник.
Чжан(зажигает курения, поет).
На мотив «Опьянен весенним ветром».
Я молюсь, чтобы долгие, долгие дни
прожил тот, кто сегодня живет,
А умершие в небе
не знали трудов и забот.
Чтобы предки усопшие
вечный узнали покой,
Я склоняюсь пред Буддой, законом, монахом —
перед веры основой тройной.
И еще я свечу зажигаю
с затаенной молитвой одной:
Чтобы очень жестокой Хун-нян не была,
Чтоб хозяйка ее не была так грозна,
Чтоб собака цепная не так была зла.
О Будда!
Нашей встречей и нашим согласием тайным
ты воздай за молитву сполна!
Старая госпожа(входит вместе с Ин-ин, говорит). Настоятель приглашает нас зажигать курения. Идем, дочка!
Чжан(видит их, смотрит на Фа-цуна, говорит). Сказать тебе откровенно, она – богиня, сошедшая с неба!
Фа-цун(говорит). Этот студент уже два раза так говорил.
Чжан(поет).
На мотив «Упавший дикий гусь».
С неба лазурного
сходит прелестная фея.
Верно, ее
звал я молитвой своею.
Полон тоскою,
полон страданием я —
Рушится царство,
рушится город пред нею!
На мотив «Победная песня».
Уста у нее
как спелые вишни алеют,
А носик припудренный
розовой яшмы нежнее.
Как груши цветок,
лицом и бела и нежна,
И станом она,
как ива, легка и стройна.
Изящна, чиста,
Лицо озаряет
пленившая всех красота,
Стройна и нежна,
И подлинной прелести
вся воплощенье она.
Настоятель(говорит). Разрешит ли госпожа ничтожному монаху сказать несколько слов? У меня есть скромный родственник, сюцай, весь поглощенный учением. После смерти родителей он не имел возможности их отблагодарить. «Разрешите мне внести в поминки свою долю, – попросил он меня, – я хочу поклониться отцу и матери». Я сразу же согласился, но боюсь, что вы, сударыня, сочтете это провинностью.