«Из такого капкана в одиночку не выбраться, тем более хрупкой девушке», – подумал он и уже вслух почему-то шёпотом добавил:
– Конечно, конечно, вы только не волнуйтесь и, пожалуйста, не разговаривайте, не тратьте напрасно сил. Я вам обязательно помогу!
Он стал осматриваться. Их окружал старый дремучий лес. Могучие деревья толщиной в два обхвата были столь высокими, а их кроны настолько широкими, что вниз почти не проникали солнечные лучи, но при этом вокруг было необыкновенно светло, будто невидимые маленькие фонарики подсвечивали из укромных мест всё это пространство. То там, то тут лежали огромные стволы и ветки валежника, образуя почти непроходимые завалы. Картина была похожей на сказочную, однако ей не хватало некой законченности. Казалось, ещё немного, и из-за гребня завала покажется спина какого-нибудь лесного зверя, например, медведя.
Несмотря на абсурдность произошедшего, всё это лишь увеличивало количество вопросов и частоту ударов взволнованного сердца нашего путешественника. «Тот лес за ракитником, по которому я шёл, был гораздо моложе этого, – размышлял Григорий и тут же сам с собою не соглашался: – Да о чём я говорю, он был не просто моложе, он был абсолютно другой».
Но думать об этом было некогда, нужно было найти подходящее бревно. С трудом взобравшись на лежавший неподалёку большой камень, Григорий, оглядевшись, нашёл нужное. Взяв длинный и достаточно прочный тонкий стволик, он вернулся и просунул его под валежник. Максимально аккуратно, чтобы не нанести девушке дополнительных травм, Григорий слегка раздвинул ветви и затем осторожно высвободил её ноги. Та, едва слышно простонав, тут же потеряла сознание.
Григорий бросился к девушке, но тут его будто прошиб холодный пот. Это чувство опасности было знакомо ему ещё с детства, далёкого беззаботного детства, которое он помнил очень смутно, нечёткими обрывочными фрагментами.
Он помнил голоса матери и отца, ласковые руки сестрёнок, которые были чуть старше его, их нежные прикосновения, но, как ни силился, не мог вспомнить ни одного лица, будто белая пелена нарочно скрывала их от него. Однажды, когда он был ещё совсем маленьким, года четыре, не больше, он вместе с ровесниками играл возле дома. Вдруг из леса прямо на лужайку выбежал большой волк-одиночка и остановился посреди игравших детей. Ребятишки тут же с криками побежали по домам, а Гриша в полном оцепенении от страха остался на месте. Дикий зверь тяжело и громко дышал прямо у него за спиной. Малышу казалось, что он даже слышал его сердцебиение. Тело Григория покрылась холодным потом, а тонкая холщовая рубашонка на нем, тут же намокнув, прилипла к спине.