– Рубашку и сюртук долой, – жестко скомандовал вышедший из темного угла мужчина. Усомнившись, что это именно тот, кто мне нужен, я не торопился раздеваться. Он не мог быть тем, про кого мне рассказывали. – Вы отнимаете мое время, – мужчина стянул со своего худосочного тела белоснежную рубашку. – За опоздание – тридцать отжиманий на кулаках.
Нерешительно, но все же я стянул одежду. Опустился на пыльный пол, приняв упор лежа. В поле моего зрения попали два тяжелых сапога для верховой езды, мужчина поставил одну ногу мне на спину, согнул ее в колене, оперся на него всем весом.
– Поспешите, голубчик, – со смехом произнес он. Сцепив зубы от злости за его насмешливый тон, я принялся за привычное дело. Тридцать отжиманий – легко. С дополнительным весом? – запросто. – Метишь в лейб-гвардию? – Опять эта усмешка в голосе мужчины, просачивающаяся сквозь каждый слог.
Пот струился по вискам и норовил попасть в глаза, я молчал. Ему мои ответы не интересны, все, чего он хочет, – вывести меня из равновесия. Песок под костяшками пальцев больно впивался в кожу, оставляя следы, но это мелочи. Я пришел учиться, и все, что я могу взять, я возьму. Пусть я ползком буду спускаться, пусть он поставит на мою спину бочку с водой и заставит сделать сто отжиманий, мои губы останутся безмолвными.
– А теперь, – отойдя от меня, он швырнул на пол шпагу, – на позицию. И будьте любезны, без модных штучек. Вы ведь опытный дуэлянт, покажите себя с лучшей стороны.
Я проглотил горечь презрения к этому человеку и встал в боевую стойку. Ничего личного, Петр, шептал я про себя, ничего личного. Звон металла разлетелся по пустому залу
ГЛАВА 2
Мышцы просили об отдыхе и уходе. В открытое нараспашку окно задувал еще прохладный ветерок, соловьи пели в ветках липы под моим окном. Сладко потянувшись, я вскочил с кровати. Легкий завтрак – и в баню. В хвойном пару да с дубовыми вениками восстановлюсь быстро. А это требовалось – вечером меня ждут на именинах ротмистра Звягина. Отказать было невежливо, с тяжелым сердцем пришлось согласиться.
После парной в мою кабинку принесли крепкий чай со сладкими сухарями. Довольный и притомленный после банных процедур, я попивал обжигающий, бархатистый чай. В кабинке по соседству раздался странный шум, возня, а после секундной тишины в стену, на которую я опирался, что-то врезалось с той стороны. Перегородка, конечно, была формальная, ничего основательного, и несчастная заходила ходуном. Я было собрался выглянуть и убедиться, что там не происходит потасовки, но, услышав знакомую с детства речь, остановился.