В общем, та ночь была нелёгкой. К утру мы так устали от разговоров, что еле услышали крики Сони из кроватки. Маринка на ощупь кинулась её кормить, а я вслепую поканал в проклятый Геотрест на службу.
Чёрт его знает, но, может быть, именно тогда начала моститься дорога в будущую пропасть?
Не знаю.
Весной к нам в гости приехала родственница Марины из Минска. Мы поселили тётю Лену на софе за шкафом. Помню светловолосую голубоглазую женщину лет двадцати пяти, неспешную, белорукую, крепкую пышным телом и мало говорящую впустую.
Жила она в Москве три дня. И научила Марину верно хозяйствовать, следить за чистотой в квартире, варить, печь и жарить уйму вкусных вещей для нас и Соньки и, главное, раз и навсегда навести в квартире порядок – в ванной комнате, с бельём, в кухне и так далее. Это было суперски! Марина ощутила, что она на свете не одна, что ей помогут, её не бросят, её любят, её не забудут.
И, видимо, впервые получила хороший женский урок, который уже не забывала.
Пока минская Лена была у нас, я блеснул перед ней и женой театральным мастерством. Для барышень это стало неожиданностью.
Был генпрогон 1-го акта спектакля «Тот, который». Я играл писателя Леонида Андреева, Юрка Ермаков – Максима Горького, а Лариса Пилипьева – его гражданскую жену, актрису МХТ Марию Андрееву. Драмы исторических персонажей накладывались на сюжет андреевской пьесы «Тот, кто получает пощёчины». Я был клоун Тот, Юрка – вредный барон Реньяр, Лариса – юная наездница Консуэлла. На сцене театра жил цирк шапито, в котором дружили-враждовали два самых популярных в те времена российских писателя и их жена-любовница. Были зонги, написанные нашим режиссёром Семёном Аркадьевичем Ривкиным и композитором Михаилом Броннером.
Я пел, аккомпанируя себе на гитаре:
В моём дому пожар и смрад.
Сжигает пламень жадно душу.
И рвётся дым, как стон, наружу.
А рукописи не горят.
Лена и Марина после прогона смотрели на меня как на живого бога. Я помню их опрокинутые лица ночью за столом у нас в кухне. Я впервые почувствовал, что такое забросить людей на небо, растоптав их в лепёшку.
Когда гостья уезжала в Минск, она шепнула своей племяннице:
– Держись за Серёгу! Ты вытащила счастливый билет.
Летом я поступил во ВГИК на сценарный факультет, правда, на заочный. Но это неважно. Сбылась мечта идиота! Марина поехала со мной в институт на зачисление. Она мной гордилась.