Но Далецкие восторженно и жадно оглядывались. Им явно уже мерещились на месте этих непроходимых зарослей ровные поля с грядками ростков «планты», как местные называют хлопок; созревшая планта, усеянная коробочками с белой волокнистой «ватой»; тюки этой их собственной «ваты», увозимые возами и грузовиками; превращение «ваты» в шелестящие пачки песо… Незаметно радостное вдохновение Далецких захватило и Антуся. А что, в самом деле, вот она, своя – своя! – земля, бери и владей, чем не король?
Неподалёку взвился пыльный фонтанчик земли.
– О, то дрэно, – озабоченно нахмурился Леон Далецкий. – Броненосец драпает…
– Кто?
– Армадижо… пичисьего их тут кличут.
– Что ещё за зверь? Опасный? – стал беспокойно озираться Антусь.
– Да не. Сам собой он безобидный – так, жучков, мурашей разных ест. Малэ́нький, с кошку. Вроде ежа, но крепче, в панцире. Як жолнеж[48]. Вкусный… ежели споймаешь! – он пужливый, курва. Ты его и не чуешь ещё, а он чует и за хвилину[49] в землю – пых! – и пошёл. Но людям вражина – такую шкоду делает, весь грунт ходами портит, подземными. Коровы ноги ломают. Конь копытом попадает в его нору – верховой кубарем летит, можно и шею сломать… Ну ладно, пора! За дело! Тадек, Франек, за лопаты. Топоры, пилы – разбирай.
Лес стоял враждебно, неприступно, казался неодолимым. Колючий, неведомый, неразрывно переплетённый тысячами нитей в единое целое полотно; ощетинился, взявшись руками тысяч ветвей и лиан в единый фронт.
Но ничего, они, Далецкие, одолеют, по кускам отвоёвывая своё: разделяй… то есть, отделяй, частями, и властвуй! Сделать просеку, разодрать, вспороть эту чащу, вырыть ров, окопать обречённый на судьбу плантации кусок, а там зажечь, и пусть пылает исполинскими свечами на куличе их будущего благоденствия!
…Родился маленький звук – щелчок, треск – так, пошло́ дело, достали и этого титана. Дрогнули корявые ветви, Антусь двинулся отойти от места расправы и внезапно почувствовал, что ступня ныряет в мягкий бездонный грунт. Лихорадочно рванулся, но с удивлением понял, что нога уходит ещё глубже, что-то держит её в этой глубине и не поддаётся. Словно он угодил в капкан! Глазами метнулся вверх и увидел, как прямо на него надвигается лесной гигант в ярости неотвратимого мщения, нацелившись всеми копьями своих колючек, а под землёй надёжно уцепив ногу человека-губителя клещами мощных корней… «Конец! – пронеслось в голове. – Всему, вот сейчас, на этом месте, конец… как глупо». Вспыхнуло лишь одно: изумлённые глаза Анели, роняющей ладошки кленовых листьев в питерском парке…