В тот век, когда Мороз ещё не знал своего имени, раздался голос – мягкий, подобно шёпоту ветра, пробегающему по стеклу, но глубокий, словно бездна, скрывающаяся подо льдом. То был Звёздный Скиталец, хранитель преданий, явившийся из теней миражей, подобно тени, обретшей плоть. Его фигура возвышалась над равниной, высокая и призрачная, сотканная из света и мрака, переплетающихся, как нити в руках Ткачей. Его одежды – длинные, струящиеся, подобны рекам тумана, текущим к горизонту, их края мерцали, словно звёзды, гаснущие на рассвете, а подол был усеян узорами, напоминающими созвездия, забытые временем. Лицо его оставалось скрытым, но голос лился, подобно мелодии, звенящей в пустоте, наполняя её жизнью.
– Здесь, где не было ни света, ни тьмы, лежал Мороз – колыбель и могила всего сущего, – говорил он, и слова его падали на лёд, подобно каплям, оставляющим круги на воде. – В его сердце дремали силы, ждущие своего часа, и Ледяные Ткачи были первыми, коснувшимися этой пустоты. Они ткали судьбы, ещё не знающие имён, и их нити стали дыханием мира, называемого нами Синим Льдом.
Ледяные Ткачи замерли, их пальцы остановились в воздухе, нити задрожали, словно чувствуя, что их время близилось к перемене. Равнина ответила – её гул стал громче, глубже, подобно вздоху, вырвавшемуся из груди земли. И тогда из Мороза, словно из сна, пробудившегося под взглядом звёзд, родились две сущности, чьи имена стали песней мира.
Первою явилась Сияющая Луна, и её приход был подобен рассвету, разорвавшему пелену ночи. Она поднялась изо льда, мягкая и величественная, её свет струился, словно река, текущая к небу, нежный, но пронизывающий, подобно дыханию утра, касающемуся застывших трав. Её фигура – неясная, но бесконечно прекрасная – парила над равниной, окутанная сиянием, переливающимся, как жемчуг, рождённый из слёз. Её одежды – если это можно было назвать одеждой – были сотканы из света, текущего, как шёлк, их края растворялись в воздухе, оставляя за собой следы, напоминающие звёздные пути. Волосы её, длинные и невесомые, струились, подобно водопаду, замершему в падении, их пряди сияли, словно серебро, поймавшее лунный свет.
Её глаза – глубокие, цвета чистейшего льда с пурпурными искрами – смотрели на равнину с любовью, одновременно тёплой и холодной, подобно солнцу, светящему сквозь мороз. Она протянула руку, и лёд под её пальцами ожил – его тусклая поверхность заискрилась, словно россыпь алмазов, пробудившихся от долгого сна. Из этих искр родились первые Ледяные Дети – хрупкие существа, чьи тела были сотканы из кристаллов, прозрачных и голубых, подобных каплям, замерзшим в полёте. Их голоса зазвенели, тонкие и чистые, словно колокольчики, поющие под ветром, которого ещё не было. Сияющая Луна склонилась к ним, и её улыбка – мягкая, подобно первому снегу, – согрела Мороз, обещая жизнь там, где царила пустота.