Мы подошли к стоящей в тени чёрной лакированной карете, он бросил кучеру пару слов и уселся на сиденье, а я пристроился напротив, бросив свою скатку рядом.
– Хорошая повозка, добрый конь.
– Да. – Он искоса взглянул на меня. – Да только не мои, а моего нанимателя.
Возница выехал на тракт, по которому из порта двигались уже гружёные товарами из Бритунии телеги купцов.
– Ну, поведай, чем ты занимался после банды Гид? – спросил он, когда карета обогнала повозку с тканями.
– Ничем предосудительным, просто проводил время с Блоди, тратил баронские денежки, скучал по прежним лихим делам.
Рори кивнул.
– Как и каждый из нас.
– Как и каждый из нас. Ну, да по тебе не видно, что у тебя унылая жизнь.
– Тоже верно.
Карета свернула с мощёного тракта на грязную дорогу, ведущую от морского берега к таверне, стоящей прямо на обочине.
– Поговорим-ка в этой закусочной, – сказал Рори и вышел из кареты.
По намокшим от влаги ступенькам я последовал за ним в кабак. Он был пуст, и мы присели за стол в отдалённом углу. Улыбающаяся хозяйка направилась к нам и поставила на стол сальную свечу.
– Что будешь пить? – спросил Рори.
– Как обычно – мятный напиток, – ответил я.
– Два, – сказал он женщине, и она безмолвно удалилась.
– Верен себе, Грир? – спросил Рори. – Я помню, ты не пил вина даже за победы.
– От дурных привычек трудно избавляться в нашем возрасте.
– Да, я тоже потерял вкус к выпивке.
Официантка принесла две кружки с отваром, деревяную тарелку с пышками и удалилась.
– Времени у меня мало, Грир, так что буду краток, – начал Рори, разламывая булочку. – Есть у меня для тебя одно предложение… если, конечно, ты вновь готов рискнуть своей лихой головой.
– Месьор Фокс говорил о пятнадцатии золотых. Любого, кто предложил бы мне такую кучу монет, я бы посчитал сумасбродом, но тебе я поверил сразу, юзендманн.
Он отхлебнул горячий напиток и взглянул на меня.
– Сейчас я работаю с Лихрой Альфриксоном, – произнёс он тихо. Я обомлел. Вряд ли кто-нибудь на свеверных землях не слыхал о Лихре Альфриксоне, сыне Альфрика Рыжего. Он слыл одним из самых богатых и удачливых морских пиратов севера – викингов. У Лихры были таверны, дома во многих городах, он владел железным рудником – одним словом, если благородным происхождением он похвастаться не мог, то монет у него уж точно было больше, чем у короля. Поговаривали, что его богатство происходит из морских походов в мифическую Смородиновую землю за Великим Северным морем. Как только золото перестало быть показателем славы и доблести, как только власть преклонила колени перед могуществом денег, гнусный разбой стал в чести.