Здесь, собственно, я и провел первые годы жизни в компании неизменного источника моего вдохновения: деда.
Дед – единственный в семье, кто меня понимает. У него хватает решимости и сил, чтобы освоиться в любой ситуации. Он и посмеяться любит, не то что отец: от того я за долгие годы ни одной шутки не слышал. Дед – из другого теста. Быть может, потому что пережил войну и все прочее кажется ему не столь серьезным. Все крупное и важное он считает ерундой, зато мелочи – существенными. Он учит меня подмечать бесчисленное множество деталей, столь крохотных, что я их и разглядеть не могу. Всякие истории он рассказывает лучше любого актера, хотя никогда нигде не учился, а по курятнику ходит, будто по сцене театра Массимо в Палермо.
Ему я обязан второй и, возможно, самой важной заповедью: объективной точки зрения не существует. Ни правды, ни кривды. Все зависит от того, как трактовать то или иное событие. Вот так, бросая курам кукурузные зерна и выгребая кроличий помет, можно найти ответы на вопросы, которыми еще и не думал задаваться. «Ох ты ж горюшко! Ох ты ж горюшко!» – эту присказку дед вставляет буквально повсюду. В зависимости от тона и места в предложении это сицилийское выражение может означать как хорошее, так и плохое.
С дедом я словно в кино. Его слова проникают в мой разум, и я теряю дар речи. Слушаю и ни о чем больше не думаю. Его любимый герой – бандит Джулиано[3]. Почти каждый день дед рассказывает про его подвиги: как тот крадет мешки с зерном, принадлежащие какому-нибудь помещику, графу или префекту, и раздает тем, у кого дома шаром покати. Не для себя крадет, а для людей, у кого ни гроша нет, – таких как мы. Я родился в Палермо, а Сальваторе Джулиано – в Монтелепре, это городок по соседству, как раз между Палермо и Партинико. У людей, говорит дед, одна правда, а у газет – другая. Для кого-то он преступник, для кого-то – легенда. А я только дедову правду и знаю, и мне этого достаточно.
История моей семьи – такая же, как и у многих других в округе. Ни на национальном, ни на местном уровне мы не внесли никакого вклада в развитие философии, технологий или производства. Каждый из Нотарбартоло строго придерживался своей роли, унаследованной от Нотарбартоло-предшественников, и так много веков подряд, в точном соответствии с принятым укладом. Черты закона никто из них на моей памяти не переступал. Традиционная семья, чтящая трудовые будни и преданная Церкви, – ни особых добродетелей, ни страшных злодеяний. Пили в меру, жен не били. В целом похвально, мечта любого местного управленца.