Сжимаю ее в руке. Голова начинает кружиться, поэтому я сую бумажку в карман – и наутек. Несусь, почти лечу над гравийной дорожкой, словно тряпичный заяц-приманка на собачьих бегах. Едва сдерживая крик, мчусь, мчусь вглубь квартала, между прокаленных солнцем каменных оград, вдоль водосточных канав. Сердце бьется, как колибри в кошачьем логове.
Заскакиваю в кафе в самом центре, потом в кондитерскую. По пути пускаю слух, будто собираюсь угостить каждого встречного пирожными и мороженым. Так будет правильно, мне эти деньги не нужны, я просто хочу разделить свою радость с другими. Кондитер говорит, что сдачи с пяти тысяч у него нет, и вообще, откуда столько денег? И давай сыпать вопросами, один за другим. Чертова уйма вопросов.
– Откуда у тебя эта банкнота? Кто тебе ее дал?
– Дядя, – выпаливаю я, не раздумывая. Сразу понимаю, что ответ не из лучших. Мой дядя живет в Модене и работает на шинном заводе, он не из тех, кто будет сорить деньгами. Но я стою на своем. – Он мне ее на день рождения подарил.
Слух между тем разлетается. Ребятишки с окрестных улиц рассказывают всем подряд, что моя семья внезапно разбогатела. И я вдруг замечаю нечто странное: все пытаются заглянуть мне в глаза. Подходят поближе, чтобы установить зрительный контакт. Задаются вопросом, что же изменилось, почему это они раньше не замечали столь завидного финансового положения моей семьи. А дети смотрят так… я потом только раз видел у людей такой взгляд, несколько лет спустя. В день высадки Армстронга на Луну. Для них я сейчас, по крайней мере до ужина, тоже в некотором роде космонавт. Приятели жмутся ко мне, обнимают. Другие, кого я не знаю, подходят знакомиться. В рот мне заглядывают, хотя я даже рукой не машу, чтобы их внимание привлечь. Смеются над всем, что я говорю, хоть я и не шучу вовсе.
Поначалу мне это нравится, но потом, поразмыслив, я понимаю, что от них одна морока. Приятное изумление, ошеломление длится полдня. Потом запашок ленивого самодовольства выветривается, и мой разум проясняется. Меня посещает не детская хотелка, а осознанное желание: раз и навсегда распрощаться с теми, кто слетелся, словно стервятники к трупу, предвкушая безудержное пиршество. Да, они пришли по моему зову, но в стервятников превратились сами, за считаные минуты.
В каком-то смысле заводить таких друзей – все равно что венерическую болезнь подцепить.