– Смотри! – Винс ткнул пальцем за спину женщине. – Попугай!
– Попу что?
Женщина интуитивно обернулась. За спиной ничего не было. Как, впрочем, и спереди. Незваного гостя и след простыл. Со стороны улицы раздался щелчок вожжей и скрип колес телеги.
Женщина пожала плечами и вернулась к работе.
Счастливый Винсент ехал дальше. На его лице снова сияла улыбка.
Найти радужный или попросту цветной дом в деревне нординов. Что может быть легче? Это как искать косу среди серпов.
Сначала Винс увидел зеленый забор. Издали. Сложно было его не заметить в ряду прочих цвета дерева. Затем за забором показался и сам дом. Нежно-голубого оттенка с ярко оранжевыми ставнями.
И ни одной божественной деревяшки у ворот.
Улыбка Винса стала шире.
– Мне сегодня определенно везет! – поделился он с Фарфеткой. – В таком доме не может жить Нордин. А ведь дом принадлежит старосте… Понимаешь, что это значит?
Если Фарфетка и слышала болтовню хозяина, то никак этого не проявила.
– Разумеется, не понимаешь, кобыла ты тухлая. Это значит, что староста не нордин! Скорее всего, коман. А это хорошо. Очень хорошо.
Да. Староста-коман определенно осознает все открывшиеся перспективы. Платить магам очень важно. Ведь это дополнительная запись в отчетах расходов. Запись, величина суммы, в которой ничем не регулируется.
У коновязи возле ворот стояли четыре лошади. Не самое лучшее соседство для Фарфетки, поэтому Винсент остановил кобылу чуть поодаль и полез в кузов за посохом – важным атрибутом антуража.
Шкряяяяб.
Отвратительный звук проник в сознание, сыграв на нервах мелодию отвращения.
Шкряяяб.
Звук повторился.
– Фарфетка! Гниль и тлен! Хватит слизывать краску с забора! Это не еда! – возмутился Винс.
Шкряяяяб.
Лошадь имела свою истину по поводу того, что еда, а что нет. И следовала исключительно ей. Шелушившаяся зеленая краска вполне в эту истину вписывалась.
Шкряяяб.
– Тупая кобыла, могила тебя побери! Впрочем, жри. Так хоть не уйдешь никуда.
Винсент пошел к калитке, ничуть не переживая за сохранность внешнего вида чужого имущества. Забор все равно требовал перекраски. Теперь хоть никому не придется обдирать эти зеленые хлопья.
***
Ульдин Родерик занимался любимым делом. Он считал. Счетные палочки так и мелькали между пухлых, влажных от напряжения пальцев. Важность расчетов не допускала возможности расслабиться ни на эрд.