Бесконечен поток покупателей. Он не иссякает ни днем, ни поздним вечером, даже когда сильный мороз сжимает городишко в покрытых инеем лапах. Наоборот: клиенты жмутся ближе к ларьку, словно пытаясь слиться с ним и забрать хоть частичку тепла, излучаемого верной озадовской горелкой. Озад усмехается в усы, морщины в уголках его глаз полны слез и пота, а руки автоматически нарезают мясо и скручивают тугие рулоны, съедобные рулоны, наполненные теплом, запахом перегоревшего жира и неизвестных никому специй.
– Мне без салата, полную! – девушка с печальными зелеными глазами нервным движением отбрасывает непослушную прядь со лба. Озад кивает, встает вполоборота, чтобы было лучше слышно и восклицает:
– Симсот, красависа! Бистра сделаю!
Девушка хоть и не хочет улыбаться, всё равно невольно растягивает аккуратные губки в улыбке – у Озада смешной акцент, смешные усы, смешной китайский фартук в дурацкий цветочек. Девушку не пугают такие страшные термины как «антисанитария», «кишечная палочка», «болезнь грязных рук». Она ест эту шаурму уже 15 лет – каждый вечер, когда возвращалась сначала из школы, потом из института, потом с работы. И так получилось, что каждый вечер на ее пути вставал ларек с шаурмой и приветливым щурящимся Озадом внутри.
Озад девушку не помнит и понятия не имеет, как ее зовут. Несмотря на то, что она покупает у него еду каждый вечер, он сильно удивится, если она об этом скажет. Озад не помнит таких мелочей. Он помнит только родину, сладкие арбузы и жаркое солнце, на которое он щурился так же, как уже не один десяток лет щурится тут на газовую горелку. От зари до зари.
– С салатом, половинку, дядя. Вкусно у вас, только тут беру, – щуплый парнишка явно пытается сбить цену в будущем, но Озад неумолим. Он щурится вполоборота, как и девушке, и с улыбочкой отвечает:
– Двести, маладой щалавек. У меня всигда вкусна, пасиба!
Заморыш огорченно уходит, сосредоточенно жуя полумесяц шаурмы с салатом, а Озад вытирает руки пока у него есть на это время. Стоит только чуть раскрыть глаза и вздохнуть, как снова кто-то наклонится в окошко и закажет что-нибудь.
Десятки раз Озаду говорили: обнови ларек, расширяйся, люди идут, на что тебе столько денег, в бизнес надо вкладывать. Десятки раз Озад отказывал советчикам, пожимал плечами, мотал седеющей головой и утром снова приходил в помятый ларек, поджигал горелку и, кряхтя, насаживал вертел с кусками курицы.