Последующие дни были чередой молчаливых наблюдений и беспокойства. Каждое утро Наоко выходила в сад, чувствуя влечение к его тихим уголкам и извилистым дорожкам, но всегда с сохраняющимся напряжением в груди. Каждый раз, проходя мимо цветущей вишни, она чувствовала тяжесть невидимых глаз. В мягком сиянии сумерек тени сгущались, тянулись длинные и темные по татами и извилистым гравийным дорожкам, как будто сам дом сливался с окружающим садом.
И время от времени она улавливала малейшее движение. Он исчезал, как только она поворачивалась, шепот присутствия, который заставлял ее сомневаться в собственных чувствах. Иногда это была вспышка ткани, приглушенный цвет старого кимоно, сливающийся с сумеречными тенями. Иногда это было тихое эхо шагов, едва слышное, ускользающее в тишину. Она чувствовала себя чужой в доме своей бабушки, как будто дом узнал ее, но скрыл свои секреты, испытывая ее, ожидая, пока она проявит себя.
На седьмую ночь Наоко наконец набралась смелости и села в саду у цветущей сакуры. Она поджала под себя ноги и положила руки на колени, закрыв глаза. Воздух был насыщен запахом влажной земли и мха, который сковывал ее, когда она пыталась по-своему достучаться до духа этого места. Тишина вокруг нее стала глубже, превратившись в почти осязаемое присутствие.
Когда она открыла глаза, ей показалось, что она увидела это снова – фигуру прямо за краем сада, ее фигура едва видна в тени. Наоко могла различить тонкие очертания кимоно, слабое впечатление темных глаз, наблюдающих за ней из мрака. Она затаила дыхание, ожидая, пока фигура двинется, заговорит, подаст ей знак. Но женщина только наблюдала, ее лицо было скрыто, ее взгляд был отстраненным, но пристальным.
Наоко чувствовала ее присутствие, хотя это было похоже на тень на тенях, на призрака, задерживающегося за завесой реальности. Она медленно поднялась, ее ноги неустойчивы, и вернулась в дом. Ее руки дрожали, когда она закрыла дверь, закрываясь в тихой темноте. Ощущение того, что за тобой наблюдают, сохранялось, невысказанная связь пульсировала с каждым ударом сердца. Наоко знала со странной уверенностью, что фигура ждала ее возвращения, наблюдая из тени, пока она не была готова противостоять всему, что находилось в доме ее бабушки и внутри нее самой.