Спустя несколько ярких ноябрьских и декабрьских недель в Крыму, где их разместили в конфискованном княжеском дворце для совместного отдыха с колхозниками, профессорами, инженерами и уборщицами, они переехали в международное общежитие для политических эмигрантов. Им выделили комнату на троих, хорошую комнату, не считая слишком мягких европейских подушек, вызывавших у них легкое отвращение. Каждую неделю они получали деньги от Международной помощи трудящимся. Но сегодня посылка куда-то пропала.
Чиновник за столом не понимал ни английского, ни французского, но понимал русский и немецкий. Поэтому Нью-Ланг вспомнил то немногое, что сохранилось в памяти из курса немецкого, и лаконично заявил: «Нет денег».
Оторвавшись от журнала, еврейка тихо сказала своему спутнику:
– Китаец говорит, как литовский еврей.
– Простите, – спросил Нью-Ланг, робко приближаясь, – вы сейчас говорили не по-немецки?
– О нет, – вежливо ответила женщина на сносном английском. – Это идиш – язык еврейского народа.
– Но язык Библии звучит иначе, – заявил Нью-Ланг.
– Совершенно верно, – охотно и не без гордости подтвердила еврейка. – У нашего народа два языка.
– У нашего тоже, – отозвался Нью-Ланг. – Литературный язык вэньянь и народный язык байхуа.
– Как интересно! Впервые слышу! Пожалуйста, скажите, в какой степени…
Дверь открылась, и монотонный голос позвал:
– Ханна Самойловна Билкес! Маркус Гедалевич Герцфельд!
– Простите, – сказала Ханна Билкес. – Нам пора в паспортный стол. Надеюсь, мы еще увидимся.
В паспортном столе собралась очередь из нескольких человек, и им предложили пока присесть.
– Могли бы просто оставить нас снаружи! – с неуместным пылом запротестовала Ханна.
– Снаружи или внутри, какая разница, – сказал Маркус Герцфельд.
Наконец, их документы были готовы: Ханна Самойловна Билкес, родилась в 1905 году в Дрогобыче, Польша (бывшая Австрия), писательница, без гражданства, не замужем, эмигрировала из Вены в октябре 1937 года, и Маркус Гедалевич Герцфельд, родился в 1902 году в Кракове, Польша (бывшая Австрия), учитель средней школы, без гражданства, женат, эмигрировал из Вены в октябре 1937 года.
– Выходит, вы галициец с Дикого Запада, – пошутила Ханна, обернувшись через плечо.
– Я полностью ручной.
– Ваша Франя уверяла меня в обратном.
– Да, для жен мы всегда недостаточно ручные, – болтая и жестикулируя, они спустились по лестнице. На выходе неподвижно стоял Нью-Ланг.