Те, кому не повезло оказаться рядом, стремительно расступаются, освобождая место охране, уже спешащей забрать тело. По толпе пробегает шепот. Сотни пар глаз с ужасом всматриваются в арку.
– Не стоит беспокоиться о недостойных, реликты. Помните, магия знает больше. Она видит все, – на последних словах рекс чуть склоняет голову. Шепот стихает и церемония продолжается как ни в чем не бывало.
– Да уж… – Оливия немного вздрагивает. – Знаешь, прости, что я сказала о выборе. Не думаю, что она что-то сделала бы для тебя.
– Спасибо, но это не твое дело, – отрезаю я.
Оливия права. Но мне не хочется, чтобы меня тыкали носом в довольно личные отношения.
Оливия лишь пожимает плечами и улыбается :
– Просто стараюсь быть вежливой.
– И у тебя обязательно когда-нибудь получится, сестренка. Когда-нибудь. Обязательно.
Она пихает Хендрика в бок и больше ничего не говорит.
Меделина Векслер достаточно сурова, строга и столько же рассудительна и благосклонна, чтобы считаться хорошим рексом. Что касается ее материнских черт, то на них ее благосклонность не распространяется. Любимым ее ребенком всегда был и будет Навем. Я готова поспорить на свою жизнь, что она бы и бровью не поведет, если нам придется раньше проститься с Гесс. Ну или если я в данный момент не оправдаю ее ожиданий и полечу прямиком в Мессис.
Со временем рядом с Иской появляется больше реликтов, будущих хранителей магии Навема. Бесконечная очередь все ближе подходит к нам троим. Изнуренные от пекла, переживаний и событий, – беглецов было уже четверо, – мы стоим просто в надежде дожить до своего выхода к чаше и арке. Но таковы правила. Знать в состоянии подождать, пока прошествует весь выбравший ее народ.
– Еще около сотни. – Оливия нервно оглядывает толпу.
Иска, стоящая все так же непринужденно и гордо, переговаривается с каким-то парнем. Другие реликты тоже потихоньку собираются в небольшие группки. Нетрудно догадаться, что мы втроем вписываемся только в нашу группу. От этого мне становится немного не по себе. Я не хочу держаться старых устоев. И пусть решение магии я изменить не могу, в моих силах выбрать свой круг общения.
Реликтов на площади становится все меньше, а число тех, кого пропустила арка – больше. Что-то не так. Я вглядываюсь в толпу. Человек тридцать, включая нас, ожидают своей очереди. Выбранных реликтов уже тридцать два. Я вспоминаю об Иларии. Там, где она стояла раньше и изнывала от жары вместе с остальными, теперь тень. Солнце медленно, но верно начинает садиться. Долгожданная прохлада наступает как раз в то время, когда кожа покрывается мурашками от догадок. Ладони предательски потеют, и я провожу руками по штанам, чтобы как-то унять нарастающую панику.