– Сейчас поглядим.
Миссис Герхардт почти не отрывала взгляда от выразительного лица и прически сенатора, а Дженни тем временем рассматривала комнату. Каминную полку и шифоньер украшало такое количество безделушек, на вид весьма ценных, какого ей прежде видеть не доводилось. Кресло сенатора и лампа с зеленым абажуром, шикарные плотные ковры на полу и прочие признаки мужского комфорта казались ей воплощением идеала.
Женщины так и стояли на месте, а он двинулся в угол комнаты, но потом, развернувшись, предложил:
– Присаживайтесь, тут как раз найдется для вас пара стульев.
Мать и дочь, все еще в плену благоговения, сочли, что вежливей будет отказаться.
Сенатор исчез внутри большого чулана, затем появился вновь и, настояв, чтобы они сели, спросил, окинув взглядом миссис Герхардт и улыбнувшись Дженни:
– Это ваша дочь?
– Да, сэр, – отозвалась мать. – Старшенькая.
– В самом деле?
Сенатор повернулся к ним спиной. Открыв ящик комода, он принялся копаться внутри и извлекать разные предметы одежды, попутно задавая целый ряд вопросов:
– А муж ваш жив? Как его зовут? Где вы живете?
На все это миссис Герхардт с робостью ответила.
– А всего детей у вас сколько? – спросил он с неподдельным любопытством.
– Шестеро, – сообщила миссис Герхардт.
– Что ж, – отозвался он, – семейство немаленькое. Свой долг перед нацией вы, безусловно, выполнили.
– Да, сэр, – согласилась миссис Герхардт, тронутая его приветливыми и заинтересованными вопросами.
– Так, значит, это ваша старшая дочь?
– Да, сэр.
– А муж ваш чем занимается?
– Он стеклодув, но сейчас хворает.
На протяжении беседы большие голубые глаза Дженни взирали на все с неподдельным интересом. Стоило сенатору на нее посмотреть, как она возвращала его взгляд столь открыто, без жеманства, и улыбалась так неопределенно-мило, что он помимо воли снова и снова встречался с ней глазами.
– Что ж, – сказал он, – прискорбно слышать. У меня нашлось кое-что для стирки – не слишком много, но можете забрать то, что есть. Надеюсь, на следующей неделе будет еще.
Он расхаживал по комнате, запихивая свои вещи в синюю холщовую сумку с изящным рисунком сбоку и не переставая задавать вопросы. Эти двое каким-то непонятным образом его привлекали. Ему хотелось знать, что творится у них дома и как получилось, что эта приличного вида женщина с жалобным взглядом теперь моет лестницы в отеле.