Отчасти на это ее отношение подействовала мать, в которой благодарность возобладала над рассудком. К примеру, когда Дженни принесла домой десять долларов, миссис Герхардт оказалась вне себя от счастья.
– Ах, я и не знала, что он дал так много, – сказала при этом Дженни, – пока не вышла за дверь. Он просил тебе это отдать.
Приняв деньги, миссис Герхардт неуверенно зажала их между сложенных ладоней и словно наяву увидела перед собой высокую фигуру сенатора, мужчины благородных манер, не забывшего про нее.
– Что за прекрасный человек, – проговорила она. – И сердце у него золотое.
Весь вечер и весь следующий день мать Дженни раз за разом повторяла, какой хороший это, должно быть, человек и какое у него доброе сердце. Когда дошло до стирки, она чуть было не протерла одежду до дыр, поскольку ей казалось, что обычных усилий будет недостаточно. Герхардту ничего говорить не стали. Его отношение к неотработанным деньгам было столь суровым, что даже в их нынешнем печальном положении она вряд ли уговорила бы его их принять. Соответственно, миссис Герхардт ничего ему и не сказала, просто потратила все на хлеб и мясо, причем покупала еду в таких небольших количествах, что свалившегося на них богатства так никто и не заметил.
В Дженни теперь тоже отражались чувства матери к сенатору, и она, испытывая благодарность, уже не так стеснялась с ним разговаривать. Они сдружились настолько, что сенатор даже подарил ей небольшую, обтянутую кожей рамку для фотографии со своего комода, поскольку ему показалось, что Дженни смотрит на нее с восхищением. При каждом визите он находил повод ее задержать и вскоре обнаружил, что при всей юной непосредственности в глубине души она испытывает осознанное отвращение к собственной бедности и стыд оттого, что приходится нуждаться. Брандер начал откровенно ее за это уважать, но при виде ее бедного платья со стоптанными туфлями все же задумывался, как бы ей помочь и при этом не обидеть.
Время от времени его посещала идея проследить за ней до дома и самому увидеть, в каком положении находится семейство. Он, однако, был сенатором Соединенных Штатов, а семья, по всей вероятности, жила в очень бедном районе. Брандер решил не торопиться и прикинуть, как может быть воспринято его там появление. Подобные мелочи, если речь идет о публичной персоне, весьма важны. Враги всегда готовы его подловить и что-нибудь состряпать. В связи с этим визит пришлось отложить.