– Молотов говорил несколько минут и закончил словами, – Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!».
В подъезде что-то зычно лязгнуло. Послышался топот ног. Люся опомнилась и неистово заколотила в дверь. Костяшки пальцев сильно заныли, но девочка, не замечая боли, продолжала отчаянно тарабанить. Нина открыла. Судя по аккуратной причёске, она уже давно проснулась. Взор сосредоточен, полон решимости. Из глубины квартиры доносятся звуки радио.
Люся прижала букет к груди:
– Слышала?!
– Да.
– Правда?!
– Я верю товарищу Молотову.
– И что делать?!
– Пойду добровольцем.
– А как же вакцины?!
– Сейчас только одна для всех задача.
Люся протянула цветы. Нина закрутила головой.
– Оставь себе. Загляни вечерком, ленты подарю.
Перестук колёс сделался громче и снова вернулся в прежний звуковой диапазон. Люся невольно подметила: «По мосту пересекли реку». Духота отступила. Веяло зябкой прохладой. Люся поправила тонкую простынку, спрятала плечи и девочке под боком. Сон никак не приходил. Накатывали, не отпускали волны воспоминаний.
Радио. Оно и раньше редко выключалось. А с началом войны и вовсе стало точкой всеобщего притяжения. С раннего утра до полуночи радио просвещало, развлекало, информировало. Литературные и музыкальные передачи велись одна за другой, но все с содроганием ждали новостей от Совинформбюро. Сводки с фронта: насколько далеко вглубь нашей страны продвинулись немцы, какие мы понесли потери, сколько врага разгромили, ведёт ли контрнаступление наша Красная Армия. И передач, когда зачитывали письма солдат. Дни Люси пролетали по схожему расписанию: школа, уроки, ожидание мамы с работы и разглядывание узоров на портьерах, слушая репортажи дикторов. Радио – чёрная «тарелка», было круглым окном в мир. Окном, из которого Люся часами ожидала новостей о папе.
Обрушился ливень. Капли быстро забарабанили по крыше вагона. Люся вздрогнула, кулачки сжались. Прислушалась. И волнение отхлынуло. Это просто дождь. Бежать в бомбоубежище не надо.