А в это время, на самой беговой дорожке, Тумар напрягал каждую мышцу, выгибая шею вперёд, словно стремился разорвать сам воздух перед собой. Его дыхание становилось тяжелее, грудь вздымалась всё выше, но он не позволял себе сбавить темп. Забег подходил к концу. До финиша оставалось каких-то несколько десятков метров. Грива, развевающаяся, как чёрное пламя, мелькала в ритме ударов копыт. Белоснежные ноги, сияя в лучах заходящего солнца, словно разрывали пространство. Ему навстречу неслось торжество победы – ревущие трибуны, звуки фанфар, гордость, впитанная в стены ипподрома. Но с каждым шагом тяжесть в теле нарастала. Было непривычно трудно. Жокей наклонился ниже, отпустил поводья, будто требуя ещё большего рывка. Тумар чувствовал, что его тело работает на пределе. Но останавливаться было нельзя. Он вложил в последний рывок всё, что у него было. Копыта громко били по земле, оставляя за собой облака пыли. Последние метры – последние мгновения перед триумфом.
Со стороны казалось, что Тумар несётся с такой лёгкостью, будто парит над беговой дорожкой. Каждое его движение было идеально выверенным – грация, мощь, скорость слились в единое целое. Его белые ноги мелькали, словно вспышки молний, грива развевалась чёрным пламенем, а дыхание становилось всё более прерывистым. Но он был не просто фаворитом – он был воплощённой победой. Толпа на трибунах бушевала. Кричали мужчины, визжали женщины, дети подпрыгивали, размахивая флажками. Имя Тумара гремело над ипподромом, его победа была очевидной. И вдруг… Неожиданно жеребец резко дёрнулся и захромал. На мгновение никто не понял, что произошло. Туманный солнечный день, шум трибун, стук копыт – всё это словно стерлось. Тишина. Она накрыла ипподром, как волна. Голоса оборвались, руки застыли в воздухе, ветер словно затаился. Тумар сделал ещё шаг, но его движения уже не были полны той лёгкости, что мгновение назад заставляла сердца зрителей трепетать. Его круп поник, в глазах мелькнула боль, а бег потерял свою мощь. – Нет… – кто-то прошептал. Но уже не было сомнений. Что-то случилось. Тумар резко дёрнулся, но нога не выдержала. От боли он замедлил шаг. Его грациозный, лёгкий бег превратился в тяжёлую, хромающую походку. В этот момент мимо него стремительно пронёсся молодой гнедой жеребец – Талисман. Он взял победу, легко, без оглядки, как когда-то сам Тумар. За ним один за другим пробежали остальные участники, мелькали гривы, копыта выбивали ритм по земле, но никто не замедлялся. Никто не мог позволить себе остановиться. Только Тумар, с трудом волоча ногу, продолжал путь к финишу. Зрители замерли. Те, кто ещё мгновение назад ревел его имя, теперь наблюдали, как некогда непобедимый скакун превращается в тень самого себя. Их взгляды были полны жалости, шёпот пронёсся по трибунам, но никто не смел сказать это вслух: эпоха Тумара закончилась. К нему тут же бросились люди. Врачи в белых халатах, хозяин, другие жокеи – все окружили его, что-то возбуждённо обсуждая. Кто-то держал его за поводья, кто-то внимательно ощупывал ногу, стараясь понять, насколько всё серьёзно. А в это время трибуны уже пели новое имя.