– «Ищи меня в промежутках…» – прошелестел ветер, и Артем проснулся.
Но сон не отпустил. Его кожа горела, как после касания к раскаленному металлу, а воздух в комнате вибрировал, будто наполненный невидимыми крыльями. Он поднял руку, чтобы потереть глаза, и… она исчезла. Нет, не исчезла – стала прозрачной, как акварель, размытая дождем. Артем вскрикнул – звук прошел сквозь него, как сквозь стекло. В зеркале напротив вместо отражения пульсировала туманная дымка, будто его тело стало облаком элементарных частиц, готовых разлететься по воле случайности.
Длилось это мгновение – или вечность? – но когда материя снова сгустилась в плоть, он упал на колени, смеясь и задыхаясь. По щекам текли слезы, соленые, как море в мифе об Атлантиде. «Квантовая неопределенность» – пронеслось в голове. Сухая теория из учебников обернулась кожей, дыханием, биением сердца. Он был волной и частицей одновременно – как свет, как любовь, как обещание, брошенное сквозь века.
На столе замигал телефон: напоминание о лекции по квантовой физике. Артем выключил его, положив ладонь на экран. Гаджет завибрировал, словно живой, но он уже знал – настоящая магия не в микросхемах. Она в запахе масляных красок, доносящемся из сна, в мурашках на спине, когда где-то далеко «она» касается кистью холста, рисуя его лицо, которого никогда не видела.
Он вышел на улицу. Рассвет только начинал красить небо в цвет чайной розы, но город уже шумел, слепой к чуду. Артем задержал дыхание и шагнул под мчащийся автобус. На долю секунды тело стало ветром – шины прошли сквозь него, оставив лишь шепот: «Je t’attends…»
Люди вокруг не заметили ничего. Только старик у киоска с газетами снял шляпу, крестясь, а девушка в наушниках вдруг заплакала, не зная почему. Артем же стоял, прижимая к груди дрожащие руки. Страх и восторг сплелись в нем в тугой узел. Он нащупал в кармане засушенный цветок из пролога – тот, что пахнул туманом и вечностью, – и понял:
Наука была лишь первой нотой. Теперь начиналась симфония.
Глава 2: Шёпот в стенах сознания
Тени лаборатории теперь казались живыми. Они извивались на стенах, как древние иероглифы, будто сама Вселенная пыталась говорить с Артемом через полумрак. Он сидел на полу, скрестив ноги, пальцы впивались в ковёр, словно ища опоры в материальном мире. Его дыхание замедлилось, превратившись в ритм приливов и отливов. Медитация больше не была бегством – она стала мостом.