В кругах Сафоновых это тоже было своего рода капиталом, как и знакомства или перспективы богатого наследства. Серж, это понимал, будучи от природы юношей неглупым и получившим хорошее образование (спасибо всем тем учителям, кого родители регулярно нанимали и с такой же регулярностью увольняли), он интуитивно чувствовал в подобном некую неправильность, но тем не менее пользовался подобным состоянием вещей с удовольствием.
В двадцать два года, помимо кавалергардского мундира и необременительной адъютантской должности, он имел по мнению дамского общества привлекательную внешность: высокий, стройный с выразительными глазами. Был в меру насмешлив, ненавязчиво галантен. Для замужних дам и вдов интересен как необременительный и приятный любовник, а для девиц на выданье как перспективный жених.
В общем кавалергард Сафонов был не обделён женским вниманием. Что же касается до мужской дружбы, то и здесь он имел успех. В гвардейском кругу он с лёгкостью попадал в тон общения, рассуждая о породах лошадей, их достоинствах и недостатках. Помимо того, его память хранила немалое количество анекдотичных историй, произошедших с его родственниками, знакомыми или им самим, что позволяло оживлять разговор к удовольствию собеседников.
В тоже время он с такой же удивительной ловкостью вёл общение и со штатскими из числа чиновников или купцов, зачастую даже старше себя по годам. При этом очаровывая их своим умением нетривиально обсуждать материи самые приземлённые: подрядные работы, поставки, делопроизводство и тому подобное. Где он и когда успел приобрести таких знаний, для собеседников оставалось тайной. В то время как никакой тайны в этом не было. Серж просто умел слушать их самих, запоминая сказанное, систематизируя и анализируя услышанное, а после пересказывая к случаю.
Умение пить наравне с другими, но в отличии от них оставаться на ногах, умение беспечно проигрывать и выигрывать в карты, умение сочетать резкость в выражениях с учтивым достоинством, помогали ему избегать осуждения как со стороны гвардейского офицерства за дружбу со «шпаками», так и со стороны штатских, считавших гвардейцев чванливыми баловнями судьбы.
Так пролетели три года службы: в шумных веселых кутежах и приятных салонных беседах, флиртах, картах. Деньги появлялись, деньги исчезали. Любовь приходила, любовь испарялась, освобождая место для новой. Всë было прекрасно и, казалось, так и будет всегда, но, как принято писать в романах, судьба нанесла Сергею Сафонову неожиданный удар. Хотя, пожалуй и ударом это назвать было сложно. Сам Сафонов спустя время воспринимал происшедшее с ним в то прекрасное морозное мартовское утром 1875 год как принудительное купание в бочке золотаря, разве что запаха не осталось, но вот душевные чувства были соответствующие.