Во II веке христианство ещё не имело единого канона, и среди ранних христиан существовало множество различных взглядов на природу Иисуса, спасение и устройство мира. В это время гностицизм был одним из самых влиятельных духовных движений, предлагая мистическое толкование христианского учения. Гностики утверждали, что материальный мир создан Демиургом – несовершенным или злым божеством, а истинное спасение достигается через «гнозис» (тайное знание), которое помогает душе вернуться к истинному Богу.
«Евангелие от Иуды» вписывается в эту гностическую традицию, изображая Иуду не как предателя, а как избранного ученика, который понимает истинную природу Иисуса. Согласно тексту, Иисус сам просит Иуду «предать» его, чтобы освободить свою божественную сущность из телесной оболочки. Иуда здесь выступает не как злодей, а как жертвенная фигура, которая исполняет божественную волю. Этот сюжет отражает гностическое представление о материальном мире как тюрьме для духа и необходимости духовного освобождения.
Исторический контекст времени также включает активную борьбу ортодоксальной церкви с ересями, к которым относились гностики. Ортодоксальные лидеры стремились утвердить единство учения, создавая канон Нового Завета и исключая тексты, которые противоречили официальной доктрине. Ириней Лионский, один из отцов церкви, в своём трактате «Против ересей» открыто осуждал «Евангелие от Иуды», называя его «ложным и богохульным». Он утверждал, что гностики извращают учение Иисуса, пропагандируя культ ложного знания. Такое отношение к гностическим текстам привело к их активному уничтожению, и лишь случайные археологические находки, такие как рукописи из Наг-Хаммади, позволили современным исследователям ознакомиться с этими альтернативными евангелиями.
Политический контекст также оказал влияние на восприятие Иуды. В условиях, когда христианство постепенно становилось официальной религией Римской империи, образ Иуды мог использоваться для демонизации еврейского народа. Имя Иуды (Иуда Искариот) ассоциировалось с Иудеей, что могло символически изображать евреев как предателей Мессии. В этом свете «Евангелие от Иуды» могло быть попыткой реабилитировать Иуду, представив его не как предателя, а как духовно посвящённого ученика. Некоторые учёные, включая Барта Эрмана, предполагают, что негативный образ Иуды в канонических текстах мог быть намеренно усилен раннехристианскими авторами, чтобы дистанцировать новую веру от иудаизма.