Я сижу на краю своей кровати, ощущая тот момент, когда один день переходит в другой. Но с приходом нового дня не пришло облегчение – есть только удушающее чувство безвременья, где каждая секунда ощущается, как час. Давление времени становится невыносимым, тикающее спокойствие часов кажется жестокой насмешкой. Вокруг всё так же, как раньше: обыденность, в которой, казалось, когда-то было место для вдоха надежды, становится полем битвы, на котором я остаюсь поверженной перед лицом его отсутствия.
Он. Всепоглощающая, безжалостная тень в моих мыслях, преследующая меня на каждом шагу. День за днём его отсутствие разливается, как тлеющий пожар – не так ярко, но не менее разрушающе. Огромная пустая арена моего сердца, где я, словно брошенное кукольное представление, пыталась увильнуть от мысли о нём, снова и снова оказывается под его властью. Я могу понять, как сильно повязан мой внутренний мир с ощущением его присутствия, но это осознание ничего не приносит, кроме боли. Как будто каждый нерв внутри меня обнажен и соприкасается с холодным воздухом, просачивающимся сквозь тонкие щели чувств.
Есть ли жизнь после него? Существует ли хоть малейшая надежда, что где-то там, за горизонтом завтрашнего дня, есть будущее, где не будет этой гнетущей, чудовищной тоски? Мне кажется, что стена между мной и этим «завтра» становится всё выше. Она словно живая, растущая с каждой новой мыслью о нём, с каждым уколом воспоминаний, которые так и льнут к коже, как беспощадные комары, оставляющие следы скорби. Как легко было верить, что хоть однажды станет легче, но теперь я чувствую – облегчение не придёт. Тяжесть от его отсутствия – это карма, приговор, который вынесла самой себе за право любить.
Всё, что когда-то казалось трудностью, теперь мелкие тени прошлого. Настоящие трудности – это не те, с которыми можно справиться через усилие воли. Нет усилий, способных переспорить отсутствие или вышвырнуть из мыслей летом оброненный шёпот, тот нечаянный взгляд, который раньше был полон тепла. Кого будет заботить, что я не справляюсь с мелкими проблемами быта, когда есть гораздо большая – необратимая невозможность прикоснуться к нему снова?
Все трудности мира меркнут перед невидимой стеной, которую возводит тоска. В ней нет кирпичей, но она выше гор. В ней нет реальных преград, но я утыкаюсь в неё каждое утро, точно надеясь найти брешь, которой не существует. Я даже не могу узнать, когда началась эта ода бессмысленности. С каждой минутой второго дня становится шириной во всю мою жизнь, затрудняя представление, что когда-то было «до».