. Чудеса, да и только. Точно с ума сошел, жаль, что проявляется редко.
Прямо перед Santa Maria del Carmine (там, где на площади беснуются две сумасшедшие металлические не то собаки, не то инопланетные лошади), пока жена снимала на камеру, я поднялся по каменным ступеням к входу, к старой, деревянной двустворчатой двери (одна из створок была открыта) и положил руку на запертую сторону. Спустя какое-то время я ощутил чуть заметную, размеренную, мягкую пульсацию. Как будто приложил ладонь к груди человека. Мягко погладив неровную, побитую временем и людьми поверхность, я почувствовал, что пульс еле заметно участился. Меня просто накрыло волной тепла, и несколько минут я безмолвно стоял с глазами, «как у полного дурака» (хотя сердце, вроде, еще не совсем пепел было).
Мы с женой на мосту в новогоднюю ночь, кажется, на Ponte Santa Trinita, или на соседнем Ponte alla Carraia. Вместе с множеством людей ждем полуночи. В отличие от множества людей (которые из горлышка пьют шампанское), мы пьем из горлышка по очереди крепкую настойку из черноплодной рябины (собственного изготовления) и смотрим на темные воды Арно. Совсем рядом с нами проходит пожилой человечек, небольшого роста, достаточно крепкого телосложения, почти лысый, с курчавыми остатками черных волос в области висков и затылка, с пышной, с проседью, бородой и усами, в длинной красной хламиде или накидке (поверх светлой добротной рубахи) – не понять точно. Темновато. Поравнявшись с нами, останавливается, смотрит на меня с легкой, но немного печальной улыбкой и говорит: «Sapevo che Dio non avrebbe permesso»8 и, после небольшой паузы: «Merita fede»9. Я, конечно, не понял, кому и что Бог не позволит, так что про себя подумал: «Эгей, видимо я не один свихнувшийся тут!». Через пару дней оказалось, что пока один. Стоило добраться до галереи Уффици. На картине «Жертвоприношение Исаака» авторства Микеланджело Меризи да Караваджо я, не без некоторого удивления (откровенно говоря, я обалдел, разумеется), увидел в лице Авраама недавнего прохожего с моста. Именно его! Стремительно пронеслись имена и мысли вперемешку: Кьеркегор, Симонс, … «Да ладно! Что происходит?», «Аа, понятно!… Ну, видимо, так тому и быть, один – значит один». А через несколько минут добрался до «Медузы», и все забыл. А говорят, древние мифы все врут – как бы не так!