Опустившись на одну из лавочек, она подобрала ноги под себя и вытерла слёзы, замечая проходящих мимо людей. Длинные бордовые волосы прикрыли лицо, а взгляд устремился между деревьев. Всё, чтобы её состояние не заметили.
Авира не хотела даже представлять реакцию отца на её слабость. Это не просто сильней отдалит, а перечеркнёт годы успешных тренировок, идеальных результатов и соответствия завышенным ожиданиям. И вернуть заветное расположение она уже не сможет, навсегда оставшись второй.
– Доброе утро, Авира.
Натянув улыбку, она повернула голову и увидела хранителя цитадели, прогуливающегося ранним утром.
– Доброе утро, хранитель Кретта, – тут же сказала она, вставая на ноги и приветственно кивая.
– Полно, дорогая, – махнул он рукой и опустился на лавочку. – Для тебя просто Кадус.
– Папа говорит, что правила хорошего тона нарушать нельзя, – сказала она. – Даже если тебя сильно просят.
На мгновение в глазах Кретта она увидела осколок сожаления, но то быстро сменилось добродушным блеском.
– Я думал, у вас по воскресеньям занятия, – произнёс Кретта. – Или ты опередила домашнюю программу на несколько лет?
Сказав последнее, он лукаво прищурился, заставив радость взыграть в её сердце. Авира смущённо засмеялась и опустилась на лавочку, поправив волосы и повернувшись к нему корпусом.
– Папа занимается пока с Мианом, – стараясь говорить спокойно, ответила Авира. – Говорит, что он станет хранителем. Нужно больше внимания.
И хоть она слабо, но пыталась скрыть играющую в голосе обиду, Кретта слышал её, внимательно смотря в зелёные глаза, отражающие светлое небо.
– Тебя это расстраивает, да? – с сожалением спросил Кретта. – Что он заранее делает выбор.
Авира несколько секунд смотрела в глаза Кретта, борясь с желанием высказать наболевшее. Она помнила, что нужно держать субординацию, но соблазн был велик.
Возможно, будь у неё друзья, общаться с которыми можно за пределами Тодора, стало бы легче. Но их не было, и все эмоции, обиды и боль приходилось удерживать в себе. Поэтому сердце, хранившее их, трескалось, а его осколки мучительно отдавали в душу.
– Нет, что вы, – врала Авира, покачав головой. – У нас хранителями становятся только мужчины, причём санглы. Был шанс, что лидером стану я, но потом родился Миан. И теперь…
Она замолчала, чувствуя подкатывающие слёзы. Дрожь пробежала по горлу, и последние слова звучали на грани истерики. Это выдавало эмоции, мысли и обиды так явно, что сейчас стоило попрощаться и уйти.