В такие моменты Кадус слегка завидовал другим городам. Там был один хранитель – он же суд, закон и последняя инстанция искомой правды. А в Бишреме больше пятисот лет назад проводник раскололся, и хранить его стало двенадцать, а теперь девять, человек.
За массивной дверью раздались шаги.
«Начинают собираться», – скучающе подумал Кадус, тяжело вздохнув.
Сегодняшнее собрание обещало быть сложнее. На нём появятся те, в ком Кадус видел свет, несмотря ни на что.
У него не было жены или детей, но Эрона и Авиру он считал своей семьёй. Загнанные обществом и кланами, жаждущие признания, они напоминали Кадусу его самого.
Поэтому его и тревожила мысль, что они ступят на дорогу, способную разрушить изнутри. Но Кадус верил: они выстоят. Он слишком любил и ценил обоих, чтобы в них сомневаться.
Сомкнув ладони в замок за своей спиной, Кадус медленно, слыша собственные шаги особенно чётко, двинулся к залу собраний. Перед началом следовало запустить часы.
***
Авира стояла в одном из холлов цитадели, пробегая взглядом по висевшей на стене плите. На ней золотом были высечены хранители, что когда-то подписали тысячелетнее соглашение. Тринадцать фамилий, впоследствии ставшие настолько значимыми, что от них содрогался Бишрем.
Иногда Авира задавалась вопросами: они подозревали, что станут частью великой истории длинной в века? Что их потомки будут сидеть в тех же креслах, цитадели и доме? А их лица окажутся частью вычурного интерьера? Впрочем, слушая рассказы Кадуса, Авира в этом не сомневалась.
Семья Кадуса считала, что хранители – личности сомнительные. Для Креттов эти люди были истинным злом. Жадным до власти, денег, территорий и чувства собственной исключительности. Читая записи Эдгара Кретта, Авира даже восхищалась точностью формулировок, которыми тот выражался.
«Сборище высокомерных убийц».
«Угроза – единственный аргумент во спасение».
«Власть выше чувств, силы и ума, если они им обладали».
Те люди слишком себя любили. У них не возникало сомнений в своём величии. И у Авиры их быть не должно. В этом она себя убедила, придя в цитадель с высокоподнятой головой, готовая защищать свои интересы. Безусловно, она умела делать это и раньше. Но сейчас, хоть и не по своей воле, за её спиной стояло ещё несколько десятков человек, а не только она сама.
Правила изменились, и, как на них реагировать, понятно ещё не стало.