– Хорошо. Как пожелаете. – Каратаев опустил голову. – Я… я сегодня же подам рапорт. Но молю, сохраните мою тайну.
– Не имею привычки болтать. И, да будет вам известно, я всегда держу слово. Впрочем, тайну за тайну. – Я чуть понизил голос и даже многозначительно взглянул на дверь, изображая осторожность. – Вы расскажете, кто принимает ставки на соревнования, а я постараюсь сделать так, чтобы ваше внезапное увольнение не выглядело бегством от кредиторов.
– Это не моя тайна, – проворчал Каратаев. – Вряд ли… вряд ли этот человек будет рад, если я разболтаю о его делах первому встречному.
– Не говорите глупостей. – Я махнул рукой. – Вы ведь не думаете, что он берет деньги только у вас одного. Об этом наверняка уже знает чуть ли не половина Петербурга… Ну же, ваше высокоблагородие, не разочаровывайте меня! – Я сделал строгое лицо и, подойдя, снова склонился над столом. – Говорите. Упоминать ваше имя в любом случае не в моих интересах.
Каратаев набычился, еще сильнее вжался в кресло, будто всерьез намеревался провалиться сквозь него и удрать, но в конце концов сдался – и одними губами прошептал сначала фамилию, а потом имя и отчество.
Признаться, я почти не удивился.
– Премного благодарен. Можете ведь, когда хотите… А теперь позвольте откланяться. – Я шутливо приложил два пальца к виску, развернулся и, уже взявшись за ручку на двери, на всякий случай предупредил: – И не вздумайте никому рассказать об этом разговоре. Или, клянусь богом, я вас уничтожу.
Настроение стремительно улучшалось. А шагая обратно к товарищам, я даже успел придумать план. Пока в общих чертах и не слишком замысловатый, однако, похоже, вполне рабочий.
Десантное отделение вовсю развлекалось перед вечерней поверкой. Кто-то из мичманов, кажется, был в особо веселом расположении духа, и задорно «цукал» молодых. Как и подобает будущему офицеру, не выходя за границы этикета и здравого смысла – зато с выдумкой.
Молодым полагалось по памяти перечислить всех начальников Морского корпуса, начиная с Нагаева и до старика Разумовского. А те, кто хоть раз запинался, отправлялись в «экипаж» – натягивать паруса из одеял на своих же товарищей. Судя по выстроившейся вдоль диванов «флотилии», первогодки не утруждали себя зубрежкой истории.
Зато поучаствовать в увеселениях были совсем не против.