«Если это тот самый туннель, о котором рассказывают выжившие, то в нём ничего волшебного нет». Я чувствую, как от каждого не сказанного слова по мозгам течёт медленная и тягучая боль.
Спустя мгновенье она перерастает в звук: протяжный, разложенный эхом на короткие повторения, стон.
– Очухался? – теперь я слышу и тяжёлое дыхание Серёги. Это он тянет меня по бетонным кольцам лаза. От выхода к бункеру.
– Помоги, – светлое пятно расползается, и четыре руки втягивают меня в бетонный прямоугольник убежища.
– Что с ним?
– Пустяк. Оглушило. – Сергей приваливается спиной к стене и уточняет, – пуля вскользь прошла. Крови много. На черепе царапина. Жить будет.
– А Маша с Сашкой? – голос Лены напряжён.
– Сашка – не знаю. А Маша…, – Серёга судорожно сглатывает слюну и неопределённо заканчивает, – там.
– Живая? – Я мысленно повторяю вопрос за Леной.
– Нет.
Мы молчим. Я не верю сказанному. Лена, кажется, тоже. Это что-то из Хичкока. Три горячих тела на холодном бетоне здесь. Одно холодное – Машино – под яркими лучами майского солнца, там, на асфальте выезда из посёлка.
– Он вообще не должен был попасть. Пьяный. Ствол, наверное, первый раз в жизни держал. В меня в упор промазал. Три выстрела, один труп, одна контузия. Маша случайно на линии огня оказалась. Придурок, целился бы – не попал. А так всё быстро и нелепо… Двоих я уложил. Рыжего тоже нужно было, но не смог. Я его оглушил. У меня ПМ, он без сознания. Подло как-то…
– Подло – женщин убивать! – Не соглашается Лена.
– Я за ней, – пытаюсь подняться и вернуться в туннель. Но мозг не контролирует тело. Он и себя контролирует плохо, – она жива. Нужно только принести домой. И всё будет хорошо.
– Лежи.
– Он прав: нужно принести. – Лена говорит жёстко. Она уже приняла решение и никакими словами её не переубедить.– Даже, если она…
Лена не может сказать вслух «мертва». Пауза затягивается.
– Акрам её знает. Сразу поймёт, что есть выход из дома. – Лена говорит о том, о чём я даже не подумал.
– Сейчас, отдышусь немного и схожу. – Серёга всё понимает.
– Сходим. Один не донесёшь.
Лена права: я не знаю, как Серёга меня допёр, но с Машей проблем будет больше. Она после родов в солидности прибавила, а за полтора месяца безвылазного карантина, ещё килограмм на десть приросла. Я её на руках уже не ношу. Хотя любить меньше не стал. Но лучше любимую не носить, чем уронить.