– Теперь всё будет хорошо, – тихо произнёс мужчина.
Эд разрыдался. Он обнял сестру, потом подполз к незнакомцу и сжал его крепко, как мог, шепча сквозь слёзы слова благодарности. Мужчина усмехнулся, но тут же нахмурился и слегка хлопнул мальчика по затылку.
– Самовольно сбежать, в незнакомом месте, без понимания происходящего? Безрассудно. А вот то, что не доверяете каждому встречному – правильно.
Он замолчал на мгновение. Долго смотрел на Эда, будто вглядываясь в самого себя.
– Теперь вы пойдёте со мной?
– А у нас есть выбор? – Эд поднял взгляд, полный страха и усталости.
– Хотите остаться тут? – пожал плечами мужчина. – Тогда я ухожу. Удачи.
– Нет! – вскрикнул Эд и сжал ладонь сестры.
– Вот и правильно. Так бы сразу. Пора представиться – меня зовут Адам. А вы…
– Эд и Мия
– Да, я знаю. Ну что ж, познакомились, а теперь – идём. Поднимай сестру.
– Но откуда Вы нас знаете? – слабо пробормотал мальчик.
Адам ухмыльнулся и шагнул в туман.
– Не задавай лишних вопросов.
Эд осторожно подхватил сестру, лёгкую как сон, будто её плоть вот-вот рассыплется на пепел. Рука Мии, ещё недавно съеденная тенью, медленно восстанавливалась под действием волшебных лепестков. Они мерцали в полумраке шатра, словно осколки заката, дрожащие на ветру. Адам шёл впереди. Его тень растягивалась по земле слишком длинной, будто шагал не один. Вокруг по-прежнему царила пустота, застывшая в безвременье: карусель всё так же медленно крутилась сама по себе, хотя никто её не заводил; попкорн в ларьках лежал горкой, но казался каменным, как муляжи, оставленные на сцене. В воздухе витал запах сахара, перемешанный с гарью. Видя, что Эду немного тяжело, фокусник остановился, молча протянул руки и помог донести Мию до самого входа в шатёр. Там, внутри, он осторожно уложил девочку на старую скамейку. Адам жестом велел Эду сесть рядом с сестрой. Мальчик послушно опустился на скамью, сухую, покрытую пылью. Сверху сползла пыльная гирлянда, на которой висели выцветшие флажки, на каждом были рисунки, но теперь они казались стёртыми, расплывшимися, будто их стёрло время. Мия зашевелилась, её глаза открылись, в них дрожало отражение мерцающих лепестков, в глазах растерянность, страх. Рука была цела. Лепестки, закончив своё дело, рассыпались в пыль. Эду стало любопытно, что это за цветок, который полностью лечит и восстанавливает части тела, но спросив об этом фокусника он лишь промолчал.