– Хватит хвастаться, Штрих, – сказал он, голос низкий и тяжёлый, как старый колокол. – Олег, Тень – сложный путь. Ты можешь влиять, не выдавая себя, но это требует точности. Резчики чуют любое движение, даже самое тихое. Давай посмотрим, как ты справишься.
Олег кивнул, чувствуя, как взгляды всех в зале прилипли к нему, словно нити, которые он сам ещё не научился видеть. Он открыл свой чёрный скетчбук. Страница с треугольником и тенью дрожала энергией – линии казались глубже, чем раньше, будто уходили в саму бумагу, в какую-то тёмную бездну. Он вдохнул поглубже и взял карандаш.
– Ладно, – пробормотал он, глядя на рисунок Кати. – Попробуем.
Он начал рисовать тот же переулок – кривые линии стен, мусор на земле, силуэт парня в капюшоне. Но потом остановился, задумался. Тень не ломала судьбы, не переписывала их, как Катя. Она работала иначе – через намёки, через тени реальности. Он добавил в угол рисунка нечёткий силуэт – размытую фигуру, почти невидимую, как отпечаток на стекле. А затем провёл тонкую, едва заметную линию от банки к урне, словно тень ветра подтолкнула её.
Закрыв скетчбук, он посмотрел на Катю.
– Проверь, – сказал он, стараясь не выдать волнения.
Катя подняла бровь, но открыла свой серый скетчбук. Страница дрогнула, и рисунок переулка изменился. Банка теперь лежала в урне, но парень и девушка всё ещё ушли вместе. Только теперь это выглядело естественно – будто он сам решил выбросить мусор, а она, заметив это, остановилась поболтать. Никто не мог сказать, что здесь был чей-то штрих.
– Хм, – протянула Катя, прищурившись. – Ты не переписал, а подтолкнул. Незаметно. Тень, значит.
Мастер кивнул, но его взгляд стал острее, как у человека, который видит больше, чем говорит. Он провёл пальцем по своему белому скетчбуку, и узор на странице замер.
– Тень в деле, – сказал он. – Ты не ломаешь судьбы, а вплетаешь в них свои линии. Но это только начало. Тринадцать цветов, тринадцать путей – и каждый оставляет след в паутине Игры.
Олег моргнул, отложив карандаш.
– Тринадцать? – переспросил он, чувствуя, как слово повисло в воздухе, тяжёлое и манящее.
Мастер не ответил сразу. Он закрыл свой белый скетчбук и посмотрел на Олега так, будто видел его насквозь.
– Тринадцать скетчбуков, – наконец сказал он, голос стал тише, почти шёпотом. – Каждый с силой, каждый с хозяином. Чёрный, Серый, Жёлтый, Белый – это лишь первые нити. Остальные где-то там, в руках Ткачей, Резчиков или тех, кто ещё не вступил в Игру.