Я остался один на один с тетрадью, которую уже люто ненавидел!
Сижу, как дурак, с трудом рожаю новые мысли и формулы из своей головы, которую считал «тру-прокаченной»!
Получались одни слёзы и наверняка совершенно не нужный Энгельгардту мусор.
С горем пополам вспомнил теорему Пифагора. Из математики дискриминант. Из физики несколько формул, обязательный E=MC2.[8]
К примеру: пастеризация, о которой Энгельгардт прекрасно знает и без меня. Однократное нагревание продукта… Кажется, до шестидесяти или восьмидесяти градусов. Чёрт! Не помню, а продолжительность процедуры – и подавно.
Чего ни коснись, получалось, что я знал только верхушки и названия, но ни формул, ни схем точно изобразить не мог, потому писал практически полную ересь.
Вечером, просмотрев мои записи, хозяин расстроено покачал головой:
– М-да… Ну что тут скажешь? Много новых, незнакомых слов, формул, вот тут, кстати, у вас ошибочка, эту вещь я прекрасно знаю. Опять же, формулы есть, но никаких подробностей к ним вы не даёте. Как же мне это разгадать?
То, что я – как суперпомощник из будущего – оказался пустым местом, даже самому себе признавать было неприятно. Но как я ни старался – выходило только хуже.
Я, конечно, вспомнил кучу дат, основных формул и названий элементов, но эта малая толика ничем не смогла зацепить Энгельгардта. Он это либо знал и без меня, либо совсем не понимал, а я со своими поверхностными знаниями не мог дать ему хоть сколько-нибудь вразумительных объяснений.
Так прошло несколько дней, и после целого ряда моих бестолковых попыток быть хоть чем-нибудь полезным Энгельгардту, он заставил меня покраснеть, сказав самым разочарованным тоном, какой только может быть у человека:
– Сегодня минуло уже десять дней, как вы, Андрей Валерьевич из будущего, находитесь на моём иждивении, и я всё меньше верю, что от вас будет прок. Скоро приедут мои дети на лето [9], а я не знаю, что им сказать о вас, даже – как представить им. Ведь родственников из Воронежа они прекрасно помнят, а нашу придуманную ложь поддерживать наверняка не станут. Сашка-то маленький ещё, а Мишка, ой как соображает! Как мне быть с вами, сударь мой? Неужели в будущем все такие же беспомощные, как ты? Даже несчастную льняную блоху извести мне не помог!