– Добро, – раздался знакомый голос руководителя внекорабельной деятельностью Александра Хохлова.
Руслан сразу вспомнил, что обычно чувствовал, когда это «добро» предназначалось ему: легкий холодок в груди, предвкушение встречи с безвоздушным пространством, а потом неизбежное потрясение от осознания грандиозности Вселенной и непроизвольное благоговение перед ее великолепием и непостижимостью. Он поймал себя на мысли, что слегка завидует Карлу.
– Приступайте, – сказал Александр.
– Закрыл шлюз, – доложил Руслан, задраив крышку люка.
– Герметичность проверена, начинаю десатурацию, – сообщил Карл.
– Принято, – прозвучал голос одного из специалистов по шлюзованию.
Руслан мысленно присутствовал на каждой, выученной наизусть операции. Время летело незаметно. Пока командир дышал чистым кислородом, выгоняя из крови азот, чтобы избежать кессонной болезни, он занялся подготовкой внутрикорабельной части работы и для начала разыскал необходимую бортдокументацию. Смысла дальше оставаться в переходном отсеке не было, и Руслан, оттолкнувшись от стенки, поплыл в малый лабораторный модуль, продолжая слушать переговоры.
– Перешел на автономное питание, – отчитался европеец перед ЦУПом.
– Принято, переходим к окончательному стравливанию давления и к открытию выходного люка, – отозвалась Земля.
Небольшой планшетный компьютер, подключенный к внутреннему электронному блоку эксперимента, практически не требовал настройки. Простейшая операционная система и единственная программа – вот и всё, что содержал жесткий диск.
– Я готов, – доложил Руслан. – Слушайте, вы не могли бы сказать, чтобы в следующий раз на комп залили пару игрушек?
Карл засмеялся.
– Хорошо, – ответил Хохлов, – непременно передадим твои пожелания европейским коллегам. – Какие-то особенные пожелания?
– Ну… тетрис, конечно, и что-нибудь на их вкус.
– Подниму вопрос на следующей планерке. Ну что, Карл, готов? Еще минута.
– Готов.
Явственно представилось, как командир плавает в невесомости, рядом с исследовательским модулем – громоздким и угловатым. Размеры аппарата были еще одной причиной, почему Карл выходил из корабля один: модуль едва помещался в отсеке и для второго космонавта места не оставалось.
Шестьдесят секунд протекли почти незаметно, и, наконец, прозвучали заветные слова:
– Можно открывать внешний люк!