И всё же…
Каждый раз, когда он смотрел на меня, в моём теле словно просыпалась безумная, необъяснимая дрожь. Мурашки пробегали по коже, дыхание сбивалось. Я знала: когда мы выйдем на арену, он не пощадит меня. Он убьёт меня без колебаний.
Я понимала это. Он убьёт меня без колебаний, потому что на его плечах лежит не только долг, но и вековая злоба его народа.
Но почему тогда при мысли о том, что его руки сожмут мою талию в танце, я чувствовала, как сердце срывается с ритма?
Он ненавидит меня.
И я должна ненавидеть его.
Проблема в том, что, возможно, я понимала его слишком хорошо. Возможно, даже лучше, чем моего собственного отца.
Но я не могу позволить ему победить. Если Оберин взойдёт на трон, он станет Владыкой, исполненным ненависти к эльфам. И тогда сотни тысяч жизней окажутся в опасности.
Я провела ладонями по гладкой ткани платья, будто пытаясь удержаться за эту иллюзию спокойствия. В последний раз посмотрела в зеркало и сделала три глубоких вдоха.
Страх и сомнения ушли вместе с выдохом.
Я улыбнулась – спокойно, уверенно.
Этот вечер я выдержу до конца. Что бы ни случилось.
Никто, особенно Оберин, не увидит, как дрожат мои пальцы.
Он не увидит моей слабости.
Отец научил меня этому. И за это ему особая… благодарность.
***
Мы стояли перед массивными дверями, за которыми нас ждали сотни гостей. Отец, величественный и непоколебимый, занял место впереди, а мы с Оберином – чуть позади, каждый по одну сторону от него. Сегодня он должен был представить нас как наследников – тех, чья судьба завтра решит будущее двух народов.
Оберин стоял слишком близко. Я чувствовала его присутствие всем телом – тёплое, обжигающее, словно от него исходил не жар, а едва сдерживаемая сила. По коже пробежали мурашки – не от страха, а от чего-то куда более опасного.
Я перехватила его взгляд – тяжёлый, напряжённый. Чуть улыбнулась и склонила голову в приветствии – безупречно вежливо.
Он не ответил тем же. Только холодная ярость вспыхнула в его глазах.
Каждый раз одно и то же. Чем спокойнее я держалась, тем сильнее в нём разгоралось раздражение. Эта предсказуемость забавляла меня – наша молчаливая игра давно стала привычной частью встреч.
Двери с гулким эхом распахнулись, и мы шагнули в зал.
Мраморный пол сверкал, отражая свет сотен свечей. Золото и драгоценные камни сияли в убранстве зала, но за всей этой роскошью таилась напряжённая тишина. Сотни глаз следили за каждым нашим шагом – эльфы и демоны, советники и аристократы, сдержанно маскировали свои истинные чувства.