– Хватит над собой измываться. Иди за стол. – Пока Дима брился Таня нажарила картошки с салом. Запах жареного картофеля и сам по себе был достаточным раздражителем, так, что повторного приглашения не потребовалось. Дима уселся на табуретку, взял кусок свежего, ароматного серого хлеба, и стал с удовольствием наблюдать за тем, как ловкие Танины руки порхают над печкой. Жена большой ложкой отделила кусок аппетитного хаоса со сковородки и вместе с плотным парком и возмущенно пощелкивающим салом, водрузила его на белый фарфор тарелки. Дима потянулся к блюдцу с мелко нарезанным зеленым луком и, только теперь понял насколько он голоден. Организм, начав двигаться, требовал еды. От недавней расслабленности и апатии не осталось и следа.
– Смотри, не подавись. – Таня казалась несколько обескураженной тем, с какой жадностью муж набросился на еду. – А утром стакан чая не могла заставить выпить…
– Все течет, все изменяется.
– К нам, кажется, гости. – Таня через плечо Димы глядела в окно.
– Кто? – Дима автоматически оглянулся.
Шах уже прикрывал калитку и шел через двор. Спустя секунду раздался уверенный стук.
– Я открою. – Таня поднялась и, плотнее запахнув халатик, вышла в сени. Ее не было минут пять. Дима заволновался. Ничего хорошего от этого визита ожидать не приходилось. Прихватив на всякий случай черенок от лопаты, он отправился с инспекцией в сени. В полу сумерках сеней Таня была одна. Он возилась с входным замком. Закрывать дверь ей было неудобно: на левой руке висела Димкина кожаная куртка.
– А этот где? – Дима махнул рукой, будто пытаясь в воздухе изобразить Шаха.
– Ушел. – Таня повернулась к мужу, но смотрела в пол.
– Чего надо было?
– Куртку вернул. Сказал, что размер не подошел.
– И все?
– Нет. Ещё сказал, что, если на них в милицию заявим, нас здесь зароют и следов никто не найдет.
– Сволочь. –Дима обнял Таню. – Пошли. Картошка остынет. А об этом – Он кивнул на дверь, – забудь.
– Съезжать нужно отсюда. Вернуть им их подачку и съезжать. Не дадут нам в Поселке жить спокойно.
Два дня спустя Дима решил, что созрел для первой вылазки из дома. Нужно было сходить на завод, узнать новости, объяснить свои прогулы. Хотя, по большому счету, в нынешней ситуации невыход на работу назвать прогулом было сложно. Речь даже не о болезни. Последние три-четыре месяца завод попросту стоял. Десяток заводских КАМАЗов томились в гараже, ворота которого были заварены насмерть. Все шофера давно уволились, солярки не было и, дабы не допустить разграбления машин, директор распорядился грузовики замуровать в гараже как фараона в пирамиде.