– Дай тебе Бог, Мирон Порфирьевич, за заботу твою и добросердость. Василия я теперь сама пригляжу, покуда сил Бог даст, об этом не беспокойся.
– А что же, к себе его забирать станешь, или здесь жить останетесь? Я не по праздному интересу спрошаю – ежели изба пустая останется. Тут догляд нужен.
Урядник всё силился вспомнить, куда Устинья замуж выходила, в какое село, да только хоть и знал он родные места, словно свои пять пальцев, а про это никак не мог припомнить, а пытать вроде и неловко.
– Здесь останемся, в Карсуках, – ответила Устинья, – Дом свой я продала, что ж из большого –то села мальчишку на выселки волочь, не шибко близко я жила, вот так и решила. Теперь немного капиталу есть, от продажи дома-то, на обустройство, да Василька пристрою получше в жизни. Своих-то детей нам с мужем не дал Господь, так хоть родную кровинушку привечу, обогрею сиротку.
– Это ты мудро решила, Устинья Петровна, – кивнул урядник, – Ну, коли в чём нужда твоя будет, али помочь чем занадобиться – ты мне скажи, всё управим. А вот то, что капитал у тебя скоплен, так про то ты не сказывай никому. Хоть и нет у нас татей на селе, а всё же в артели Спиридоновские всякого народу приезжает в работы, мало ли… А лучше ты деньги эти на доход пристрой, для того в город ехать придётся, но зато оно надёжнее сохранится. И тебе самой покойнее, да и мне тоже.
– Об этом не беспокойся, Мирон Порфирьевич, я уже тем сама озаботилась. Всё же человек я в годах, век мой недолог остался, все дела в порядке должны быть, чтобы Васильку после моей кончины споров никаких не вести.
– Да что же ты, матушка, о смерти заговорила! – махнул рукой урядник, – Какие наши годы!
– Только у Бога и прошу, чтобы дал мне сколь-то годов успеть Васятку поднять на ноги, – Устинья поджала тонкие губы, – Милостив Господь, на него и уповаю.
Урядник ушёл довольный всем – и самим собой, и Устиньей, её разумностью и покладистостью, а особенно он был рад тому, что завтра ему не придётся везти в дом к артельщику Спиридонову зарёванного и посиневшего от горя парнишку. Теперь осталось только доложить самому Каллистрату Спиридонову, что сирота присмотрен, не надобно больше и ему голову ломать, как к кухне этакого мелкого да хлипкого мальчонку приставить.
Обернувшись на избу Гороховых, Гордеев подумал, надобно отправить парней, кто покрепче, чтоб помогли старухе, крыльцо поправили, да так, по хозяйству что надобно.