– Да вы шутите? Как это не приедете? – голос у неё негромкий, но в нём сквозит усталость, перемешанная с упрямым вызовом. – Праздник, ага. Отличный повод оставить человека в беде… Да я вам вдвое больше заплачу… Чёрт.
Я замираю на секунду. Можно просто пройти мимо. Я не обязан. Мне никто не нужен, и я тоже никому не нужен. Так проще.
«Сейчас уйдёшь – и всё останется, как было. Холод, одиночество, и твои стены, в которых нет никого, кроме тебя. Привычно. Стерильно. Без боли. А если нет? Если подойти? Что тогда?»
Пальцы дрожат, но не от мороза. Это раздражает. Я даже почти разворачиваюсь, чтобы уйти. Но тут она с досадой сбрасывает вызов, фыркает, как разозлённый котёнок, и оборачивается ко мне. Под фонарём вижу её лицо: карие глаза, в которых вспыхивает что-то, и лёгкие пряди волос, посеребрённые снегом.
И что-то в ней… цепляет меня.
Не её внешность – нет.
Хитрая ухмылка.
Свет в глазах.
И какая-то тень. Слишком знакомая.
– Счастливого Нового года, да? – насмешливо бросает она, поднимая бровь. – Служба эвакуации отказывается работать, потому что «праздник».
– Похоже на то, – сухо отвечаю я, ощущая, как мои губы сжимаются в привычную линию. Холодно. Руки начинают неметь.
Её «Мерседес» стоит у обочины, чуть накренившись, будто потерял часть своей былой гордости. Когда-то элегантный, он теперь выглядит уставшим.
– Позволь посмотреть, – коротко бросаю я.
Она замирает на секунду, будто не сразу понимая, вскидывает бровь. Потом хмыкает, скрещивает руки и всё же отходит в сторону. Плечи напряжены, но молчит – как будто говорит: «Ну давай, удиви меня, герой».
Я делаю шаг вперёд, в сторону машины. Снег хрустит под ботинками, будто сдерживает меня: ты уверен? Нет. Ни в чём не уверен. Но уже поздно останавливаться.
Капот наполовину приоткрыт, его края усеяны коркой льда, как будто сама зима решила запечатать его. Я просовываю пальцы, обжигаю ладонь о холодный металл и толчком поднимаю крышку вверх. Скрип. Лязг. Металл стонет, будто сопротивляется.
Под капотом – миниатюрная тундра. Сугроб белого пуха набился между деталями, всё промёрзло, будто машина давно мертва. Мороз вгрызается в кости через пальцы, и я рефлекторно сжимаю кулак, чтобы согреть ладонь. Никаких перчаток. Конечно.
«Гениально. Конечно, гениально. Почему бы не играть в автомеханика прямо под чёртовым ледяным дождём.»