Ну, а «Дерзкий» несмотря на провалы в организации службы, считался кораблем, который фактически мог выполнять боевые упражнения в любое время. Среди всей суеты и неразберихи, авралов и проверок, посторонних работ – среди всего, чем наполнена береговая жизнь плавсостава, существовала невидимая постороннему глазу забота командира о боевой организации корабля. Жесткая схема боевых расчетов, с ее взаимозаменяемостью или наоборот – ставкой на одного, но очень толкового специалиста – именно это слаживание забирало львиную долю командирского времени.
Командир и нового ракетчика нашел сам, настоял на зачислении в экипаж, хотя в управлении кадров изложили ему сомнения в личных качествах «суперспециалиста»… Теперь новичок уже ждал корабль где-то на берегу. Старпом Лацкой, в недавнее время пожелавший что-то изменить в боевых расчетах, натолкнулся на жесткую отповедь…
Да, никто не мог упрекнуть старших офицеров, что они «экономили» себя на службе. И все же… Розов был прав! Что бы ни вменять в заслугу, существовала иная шкала оценки службы. Какая – мучительный вопрос для Мамонтова. Будто задал его Лейтенант!
* * *
НШ отошел от иллюминатора с брезгливо растянутыми губами, что всегда знаменовало редкую рассеянность в его настроении. Командир из своих клубов дыма это приметил – начальники переглянулись, и оба, видимо, поняли, что откровенного разговора не избежать. Но каждый из них, естественно, по-своему понимал «откровенность».
– Четыре дня похода, а будто месяц позади. Что с вами будет через месяц похода! – НШ с видимой неохотой вернулся за свой стол. – Что у тебя со старпомом?
Командир усмехнулся. Вполне возможно, и ушел бы от прямого ответа, но… На фоне «розовых» откровений это выглядело бы мелковато. Розов поднял планку прямоты…
– Не даю поводов к его изворотам, чтобы понаблюдать: откуда идет напряженность. Выводы у меня неутешительные. Хороший офицер – очень организованный и грамотный. Но любит личный успех раньше успеха экипажа… Не чувствую, что могу на него опереться. Нестыковки, неточности в управлении он не сглаживает, будто выжидает, когда разойдутся круги: «командир опять проворонил…». Видимо, так представляет самоутверждение – где-то вне корабля имеет ориентир…
Мамонтов подобрался весь на своем жестком стуле. Он точно знал, что между командиром и Лейтенантом отношения сугубо служебные и никаких душещипательных разговоров между ними не водится… «Самоутверждение вне корабля»… Еще чуть-чуть – и старпома назовут «агентом берега» вслед за Лейтенантом… Откровенность в разговоре начала зашкаливать, и Мамонтов хотел уйти, но выручил вошедший без стука капитан 1 ранга Ляшенко.