Уэйн был милым маленьким городком. Я будто попала совсем в другой мир. Первое время я ходила по улицам и мечтала увидеть привычные для меня пальмы, но вместо них здесь росли хвойные представители флоры: ели, сосны, лиственницы и пихты. Дубы, клены, липы, ясени, березы, буки – все что угодно только не мои любимые пальмы. Позже я перестала гулять. Потому что лето было в самом разгаре и на улицах постоянно крутилась молодежь (твои сверстники, Энн). Среди подобной публики я была чужой. Почти как Чужой4 из одноименного фильма – старалась передвигаться только по темноте на полусогнутых ногах, выискивая пищу. Чаще всего в супермаркете. Но и пиццерии могли подойти. Хотя сходить хоть в одну из них я так и не решилась, зато телефон доставки выучила наизусть. Я была пришельцем. Пальцем в меня не тыкали, но взгляды… я постоянно ловлю на себе взгляды осуждения и тут же вспоминаю, что для них я прокаженный, который убивает котят. И это вовсе не мое воображение. Нет- нет, они все смотрят, я знаю это.Точно смотрят. И презирают тебя за то, что ты не такая стройная, как сейчас принято.
Маме я аргументировала свое затворническое поведение тем, что мой дизайнерский потенциал нужно реализовывать. Вот и вышло, что я старательно ремонтировала, отделывала, наполняла вещами свою комнату и комнату Саманты почти два месяца. К счастью, в новом доме еще были кухня, столовая, две гостиные, садик на заднем дворе. Работы мне хватало. Свое истинное упадническое настроение я умело скрывала (натренировалась за столько лет), а мама была счастлива проснувшемуся во мне трудолюбию. Но, что бы я ни делала, меня съедала грусть. Съедала в прямом смысле этого слова: грызла, грызла, грызла и спастись от нее не получалось. Частенько я выглядывала из окна гостиной и видела наших соседей. Молодые парни и девушки с друзьями прогуливались по улицам, раскатывали на собственных машинах (непременно смеясь или шушукаясь), заставляя меня по ночам выть на луну и лезть на стены от однообразия нового дома.
Новый дом, надо сказать, был не под стать нашей старой трехкомнатной квартире в бедном районе Сан-Франциско, где мы жили впятером (еще мои бабушка и дед). Новый дом двухэтажный еще с огромным чердаком под самой крышей и подвалом (как будто двух этажей мало, ей Богу! – дурацкие зажиточные капиталисты!