В ответ на мой вопрос соратники, – а лучше сказать, блудливые псы – разразились хохотом. Поморщившись, сделал глубокий вдох.
– Посмотрите на него! – Юсуф шагнул к клети, отчего черноокая дернулась, но осталась сидеть на месте. – Наш праведный Фаиз не знает зачем девка нужна мужчине! Так постой, Фаиз, посмотри, может чему и научишься. – Дернув решетчатую дверь, он вцепился девушке в запястье, вздергивая ту на ноги. – Сельджукская кошка может и строптива, да только я сильнее. Не в первый раз норовистую кобылку объезжать.
Девушка зашипела, подобно гюрзе. Обхватив за тонкий стан, Юсуф рывком поднял девушку вверх, а после опустил рядом с собой так, чтобы я видел испуганное лицо. Крошечная фигурка в лохмотьях застыла прижатая грубой рукой. Тонкая, будто неземная, на фоне крупного воина.
– Командиры против насилия. – Я сделал первый шаг в их сторону. – Зачем вам проблемы? Шахбулат лично оскопит каждого, кто испортит рабынь Халифа.
– Шахбулат сейчас занимается тем же! В его палатке, как и в шатре его друга уже несколько ночей не стихают стоны. А эти, – он схватил черноокую за подбородок, грубо сжимая его, – слишком просты для дворца Халифа. После взятия Багдада найдутся более достойные, чтоб греть его постель.
Со стороны пустыни подул горячий ветер. Миг, как это бывает во время боя, растянулся, и только бездонные омуты глаз продолжали затягивать. Девушка медленно поджала под себя руку, а после, неведомым образом, подобно песчаной змейке, юркой лентой изогнулась в руках Юсуфа, одновременно с этим кусая того за ладонь. Юсуф взревел, откидывая строптивицу в сторону, будто котенка.
– Сука! Что стоите?! Ловите ее! – крикнул он на тех двоих, что застыли около клети.
Черноокая мелькнула в темноте между шатров, и я понесся вслед, стараясь поспеть быстрее шакалов кинувшихся вдогонку. Забежав за большой шатер, видимо разбитый для одного из командиров, я огляделся.
Ночь стояла звездная, но тонкий серповидный месяц не давал достаточно света, погружая спящий лагерь в практически непроглядную тьму с редкими всполохами дальних, около самой городской стены, костров часовых. Вдруг, справа от того места, где я замер мелькнуло серое полотно женского одеяния. Развернувшись в его направлении, я собрался нагнать беглянку, пока строптивая упрямица не попала в лапы голодных до утех воинов, но не успел.