– Амелия, выйдем прогуляемся? – протянул Оливер.
– Нет, не хочется, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
– Ну пожалуйста, – умолял он.
– Я же сказала, что не хочу, – повторила я спокойно, откладывая деревянное сердце.
– Ладно, – пробормотал он и, к моему удивлению, ушёл очень быстро.
На самом деле, несмотря на то, что мы договорились оставаться друзьями, я давно уже не считала его своим другом.
После ухода Оливера пришла мама и тут же засыпала вопросами:
– Почему ты не выходишь с ним гулять? Раньше вы были неразлучны! Поссорились?
Она ничего не знала о его измене. Я промолчала про это, сказав лишь, что мы остались друзьями. Ложь, горькая и липкая, как мёд на губах.
– Я не хочу гулять с ним, – ответила я, голос звучал тише, чем я хотела.
– Доченька, пойди прогуляйся ради меня, он так просил, чтобы я тебя уговорила. Мне его даже стало жалко.-говорит мама. Умеет он уговаривать, этот Оливер… всех, кроме меня, видимо.
– Ладно, – выдохнула я, и вышла из дома, сжимая кулаки в карманах бежевого платья. Сердце билось где-то в горле, тяжёлым, свинцовым грузом. Как только я появилась на улице, Оливер возник, как призрак, с одинокой ромашкой в руке. Он протянул её, лицо бледное и растерянное. Я прошла мимо, не взглянув на цветок, и резко сказала:
– Пошли, но быстро. У меня нет времени на разговоры.
Он бросил ромашку под ноги, словно она была виновата в моей холодности. Его плечи опустились, и он пошёл следом, не поднимая глаз. В тот момент я заметила на его руке – тонкий, почти незаметный шрам, прямо под мизинцем. Шрам, которого раньше никогда не было. И в моей голове пронеслась мысль: "Может, это… след от кольца?". Кольца, которое *она* носила.
Елена. Имя, которое жгло, как раскалённый уголь. Елена, с которой он мне изменил. Их роман был тайной, известной всем, кроме моих родителей. Тайна, которая долго скрываться не могла. Родители узнали. Спросили прямо, не скрывая беспокойства: изменил ли он мне? Я солгала, сказала, что мы давно расстались, остались друзьями. Ложь покрыла меня липкой, противной пленкой.
Елена… Она была невероятно красива. Прошлое время… потому что её больше нет. Она умерла. Ужасная, медленная, мучительная болезнь забрала её. Несмотря на всё, на ревность, на боль, мне хотелось ей помочь. Но я не смогла. Видела, как она угасала на руках Оливера. Помню его визиты, подарки, долгие часы, проведённые с ней. Помню его слова любви, шептанные ей в последние минуты. Её последние слова: "Прости меня, Амелия". Потухший взгляд… и тишина. Сердце остановилось. Я рыдала тогда, и рыдала потом, дома, одна. Я *могла* ей помочь, но не сделала этого. И я уверена, что если бы Оливер узнал о моих способностях, о том, что я целительница, что могла спасти его Елену, он бы меня возненавидел. Навсегда.