.
И, неизвестно почему, ее невероятная жизнь только что закончилась.
Я не знаю, как мне удается проделать оставшиеся шаги и добраться до нее. Все кажется чужим. Я падаю на землю рядом с мамой. Оказавшись близко, я вижу, что ее глаза тоже открыты и бездумно смотрят в небо, как будто в нем есть ответы.
Со сдавленным криком я взваливаю ее тело себе на колени. Кожа у нее странная на ощупь – теплая там, куда падали лучи солнца, но прохладная там, где она касалась земли.
Я все еще прижимаю пальцы к ее шее, мне невыносимо страшно перестать это делать.
Ничего. Биения пульса нет – ничего такого, что опровергло бы очевидное.
Я закрываю глаза и склоняюсь к ней. Слезы заливают все лицо.
Не может быть, чтобы все мои родные ушли. Не может быть.
Я рыдаю, я разбита и не могу это переварить.
Вот так же, наверное, все было много лет назад, когда Джилл Гомон, моя мама, ехала в Атланту искать своего мужа, сколько ее ни уговаривали не делать этого. Наверное, ей тоже трудно было поверить, видя город мертвых и ее любимого среди них, – всех их тогда унес Мор. Но тогда по крайней мере остальная ее семья была в Темпле, штат Джорджия, и им не грозила жуткая мессианская лихорадка.
Сейчас не тот случай. Рядом со мной не осталось никого.
Чем дольше я обнимаю маму, тем холоднее становится ее кожа. Я все еще плачу и осознаю.
Осознаю.
Осознаю.
Знаю.
Они действительно все умерли. Мама и Ривер, Робин и Итан, Николетта и Стивен, и именинница Бриана, и маленькая Анджелина. Все умерли в тот же миг, когда забрали и остальных. Они не вернутся, и этого не изменить, сколько ни мечтай.
– Я люблю тебя, – говорю я маме, гладя ее по волосам. Это кажется неправильным, недостаточным, неуместным. И мой мозг по-прежнему кипит, и скорбь пока не овладела мной в полной мере, потому что это выглядит бессмысленным, и я в полном недоумении от того, как могли все вот так просто… уйти.
И почему, даже встретив Смерть лицом к лицу, я все еще жива.
Мы со Смертью давние враги.
Ну, по крайней мере я считала его своим врагом. А он, очевидно, и знать не знает, кто я такая.
Штука в том, что я никогда не могла умереть; или не так: я могу умирать, просто из этого ничего не получается.
Ни в тот раз, когда я упала с дерева и сломала шею. Ни тогда, когда меня ограбили и перерезали горло.
Ни даже, самое показательное, когда в давние годы Мор пронесся по Атланте, унеся жизни людей, включая моих биологических родителей.