Видно, что греки, воспитанные египтянами, верили в бессмертие души.
По их мнению, духовная душа или разум была при жизни обернута чувственной душой, тонкой и светящейся материей, совершенным образом и, так сказать, тенью нашего тела. После смерти интеллектуальная душа возвращалась на небо к небесному свету, из которого она произошла; а чувственная душа, ведомая Меркурием, спускалась в подземный мир, чтобы получить награду за свои добродетели или наказание за свои преступления.
Многие считали, что по прошествии определенного числа веков тени пили воду реки Забвения или Леты, и тогда они возвращались на землю, чтобы начать новую жизнь.
Все в этой религии было чувственным, как наказания, так и награды. Даже боги испытывали страсти людей: Раздор разделял их, Любовь ранила их своими стрелами и часто заставляла их принимать человеческий облик, чтобы соединиться с простыми смертными.
Юпитер соблазнял Данаю, преследовал Ио, похищал Европу, порождал Геракла из лона прекрасной Алкмены. Ревность толкала Юнону к мести; Вулкан был предан Венерой, которая отдавалась богу войны; и даже целомудренная Диана поддавалась чарам прекрасного Эндимиона.
Войны земли повторялись на небесах. Минерва, Аполлон, Марс и Юнона сражались, одни чтобы разрушить, другие чтобы спасти Трою, до тех пор, пока Юпитер, монарх вселенной, чей знак заставлял дрожать землю и небеса, не собирал свой огромный и небесный совет, не произносил приговор, продиктованный Судьбой, и не заставлял все остальные божества подчиниться ему.
Таким образом, религия греков, непоследовательная в своей системе, смешивала множество пагубных ошибок с небольшим количеством полезных истин. Она оживляла, но и искажала все; и если, с одной стороны, она учила существованию богов и бессмертию души, если она обещала награды за добродетель и наказания за преступления, с другой стороны, она поощряла преступные страсти и обожествляла порок.
Этот несовершенный культ мог породить лишь распущенную мораль, но он предоставлял политике мощные средства для использования доверчивости народов. Их занимали празднествами, поражали таинственными обрядами; их пугали; их успокаивали оракулами и предзнаменованиями. Воображение, не ограниченное никакими твердыми принципами, не знало границ. Ничто не было разумным; все было чудесным: и эти героические народы походили на блестящих и доверчивых детей, развлекаемых сказками, воспитанных на баснях и управляемых поэтической религией.