Затем мне пришлось уйти в кровать, так как послышался топот, направленный в мою сторону. Поэтому я был уверен, что Вася неосознанно скопировала мое поведение, но в силу ее возраста это еще можно исправить. Ведь если есть чувства, их нужно показывать, пока сердце не остыло.
После трапезы мы начали собираться в театр или как бы это сказали несколько столетий назад – «наводить парад». Я, как обычно, надел пиджак, брюки и галстук-бабочку – это мой обычный вид, поэтому я не особо старался. А вот Вася долго мешкалась, у нее не выходило найти идеальный наряд. Тут уж мне пришлось выступить в роле матери или подружки, чтобы что-то помочь подобрать. Спустя двадцать минут примерок мы остановились на бежевом платье, расклешенным к низу, в нем она выглядела великолепно, наверно, также бы и выглядела ее мама. Я отбросил снова наваждающие мысли и поспешил в прихожую, чтобы накинуть легкое пальто. Как-никак март на улице стоял ветреный!
Вася наносила помаду на свои пухлые губы: винно-красный и бежевый прекрасно сочетались. Закончив со сборами и вдоволь набрызгавшись парфюмом, мы с дочерью, как люди красных и почетных кровей, покинули теплый и уютный дом, который вселял в наши души улыбки. Я завел машину, и мы двинулись в путь. Дочь имеет хороший вкус в одежде, ее умение сочетать цвет пальто и губной помады заставляет меня удивляться. Она попросила включить ту же музыку, которую мы всегда слушаем и слушали, когда были все вместе.
Воспоминания снова нахлынули на мою голову, и перед моим взором стоял жаркий летний денек. Лариса и Вася сидели на задних сидениях и, раскачиваясь из стороны в сторону, словно ветки деревьев на ветру, подпевали в унисон песне. Их лица излучали радость, а мое тело заполнялось теплом, но этого больше нет и не будет. Я никогда не почувствую тот уют, который создавали они вдвоем… Который окрылял меня и дарил желание жить… Жить ради них… ради себя для них…
Сигнальный звук, выходящий из машин, вывел меня из транса. Еще бы чуть-чуть и этот день закончился аварией. Нужно выкинуть подобные мысли из головы, они заставляли реальность вокруг меня расплываться и переносили мое сердце в потерянный и невозвратимый уют. Мужчина из седана что-то крикнул мне вслед, но я не стал даже обращать внимания.
Спустя минут двадцать перед нашим взором показалось большое солнечно-желтое здание театра. Мы вышли из машины, чтобы направиться внутрь. Чистые окна отблескивали и отражали внутренний интерьер, а изумрудные шторы внушали театральность. Вдвоем мы увидели большую двустворчатую деревянную дверь, она была так искусно вырезана, что создавалось ощущение, будто ее не купили в строительном магазине, а сделали на заказ. Я распахнул их перед дочерью, чтобы та вошла; это выглядело так грациозно, кажись, мы оказались в каком-то зарубежном фильме, где почетные особы заходят во дворец потрапезничать с королем. При открытии двери издавали приятный для слуха звук, словно и впрямь они ведут в замок.