Дэниел остановился у мемориальной доски, установленной у входа в командный центр. Среди имен погибших во время первого контакта выделялось одно: «Лин Чен, 2004—2035». Он мягко коснулся имени сестры кончиками пальцев.
– За тебя, Лин, – прошептал он. – Я докажу, что мы не просто их эксперимент. Мы заслуживаем звезд своими собственными правами.
Райли тактично отвел взгляд, давая командору личный момент, а затем они продолжили путь к центру корабля.
В квантовой камере нижнего уровня «Авангарда» доктор Соня Ким щурилась, глядя на голографические интерфейсы, проецируемые вокруг кристаллической матрицы размером с небольшой автомобиль. Её пальцы быстро двигались, перемещая световые структуры, которые для большинства людей выглядели как абстрактный световой салат. Но для Сони, с её уникальной нейрологией, эти паттерны обладали цветом, звуком и осязаемой структурой.
– Дисгармония в третьем обертоне кварковой матрицы, – пробормотала она, корректируя что-то, видимое только ей. – И снова синхронизация…
Воздух в центре камеры начал мерцать и преломляться, как над раскаленным асфальтом. Постепенно мерцание превратилось в две отдельные гуманоидные фигуры, излучающие тусклое свечение – одна в золотистых тонах, другая в голубоватых. Их очертания стали четче, приобретая все более человеческие формы, хотя полупрозрачность и внутреннее свечение не оставляли сомнений в их нематериальной природе.
– Соня, ты превзошла себя, – проговорила золотистая фигура голосом Лейлы Хадид, теперь с лёгкой электронной реверберацией. – Проекция стабильнее, чем при последнем тесте.
– И чувствительность выше, – добавил мерцающий голубым Алекс Вайс, шевеля пальцами и наблюдая за их движением с отстраненным любопытством ученого. – Я почти ощущаю текстуру воздуха.
Соня улыбнулась, довольная результатом. Как квантовый инженер, она пять лет работала над созданием интерфейса, позволяющего энергетическим сущностям, которыми стали Лейла и Алекс, материализоваться в физический мир. Её синестезия, ранее считавшаяся просто любопытной неврологической особенностью, оказалась бесценным даром для работы с квантовыми полями.
– Я увеличила чувствительность тактильных обратных связей на тридцать процентов, – объяснила она. – Но обратите внимание на флуктуации в периферийных зонах. Вы должны чувствовать их.