– Приятно! – подумала малышка. – А Надежда Петровна – не такая уж и противная.
– Слава Богу, Роза Степановна, а то я уж было подумала, что вы никогда ее с меня не уберете, – сказала роженица, не скрывая своего раздражения.
Прищурившись, Алиса разглядела склонившееся над ней морщинистое лицо.
– Ой, она глазки открыла! Какая красавица, ну, посмотрите, мамочка, – улыбаясь, произнесла старушка.
Мельком взглянув на малышку, Надежда Петровна сосредоточила все свое внимание на лице Семена Семеновича.
– Матка не сокращается. Надежда Петровна, вы, кажется, говорили, что больше не хотите детей? – услышала Алиса спокойный голос врача.
– Упаси Бог! – ответила статная женщина в нарядной сорочке, отделанной кружевом. – Сделайте, пожалуйста, так, чтобы мне больше не пришлось приходить к вам на аборты тайком от мужа. Или хуже того, снова упустить срок.
– Роза Степановна, позовите анестезиолога, – обратился к акушерке Семен Семенович.
***
В следующее мгновение перед глазами Алисы предстала уютная комната с нарядной розовой колыбелькой, отделанной атласными лентами. Сетчатый полог был приоткрыт и с пугливым интересом малышка рассматривала незнакомого мужчину, которого ее любимая нянюшка называла смешным именем «папа».
– Что-то она не сильно на меня похожа, – сказал папа.
– То есть ты хочешь сказать, что «вот это» – копия меня? – истерически взвизгнула женщина, и Алиса узнала голос своей матери – Надежды Петровны.
– И по срокам не сходится, – упрямо гнул свою линию мужчина.
– Говорю же тебе, что она родилась на месяц раньше. Посмотри на бирку: два девятьсот вместо положенных трех с половиной килограмм. Ольга Валентиновна ее уже раскормила, а видел бы ты этого головастика три месяца назад!
– А почему мою дочь кормит какая-то Ольга Валентиновна? – возмутился папа.
– У меня от пережитого стресса молоко пропало! Я тут совсем одна, пока ты на своем Севере в экспедиции прохлаждаешься! Знаешь, как я испугалась, когда роды раньше времени начались? – всхлипнув, сказала Надежда Петровна, подходя к колыбельке.
У Алисы на мгновение перехватило дыхание – такая мама была красивая! Она даже плакала красиво – не кривила лицо в безобразной младенческой гримасе, как это делала Алиса, а позволяла слезинкам аккуратно стекать по ее щекам, а потом весело капать на нарядный голубой халат.