. В некотором смысле символическая революция перестройки является жертвой собственного успеха: она не дает возможность понять условия, которые ее породили
29. Вот почему важно напомнить, каковы были ее первоначальные нравственные устремления. Аналогичным образом, поддержка большинством либеральных интеллектуалов укрепления власти Ельцина не должна заслонять другие, хотя и малочисленные, но тем не менее весомые предложения о создании независимой демократической оппозиции, которая бдительно следила бы за действиями реформаторов. Поэтому мы считаем важным упомянуть об этих забытых вариантах, добавив некоторые нюансы к очень распространенным сегодня лапидарным суждениям о либеральной интеллигенции эпохи перестройки, чтобы напомнить, что ее морализм не всегда выливался в поддержку авторитарной технократии, но мог послужить вдохновением для демократии, основанной на общих ценностях.
Либеральный интеллектуал Дмитрий Фурман писал в 1995 году, что антикоммунистическая революция в России не опиралась «ни на крупных идеологов-мыслителей, ни на развернутую и продуманную идеологию или философию»30. Выбор материалов для нашей работы определяется этим двойным ограничением. С одной стороны, мы изучаем политическую мысль либеральной интеллигенции в трудах ряда авторов, которые, хотя и были очень известны в годы перестройки, сегодня, скорее всего, совершенно незнакомы тем, кто не жил в это время в России. Подобный способ отбора, помимо того что позволяет расширить изучение истории политической мысли, не ограничиваясь только «громкими именами», обусловлен свойственным перестройке обстоятельством, а именно отсутствием устоявшегося корпуса канонических авторов. Если исследователь, работающий над идеями Французской революции, не может обойти вниманием Кондорсе, Робеспьера и Сен-Жюста, если имена Ленина и Троцкого спонтанно приходят на ум тому, кто работает над Октябрьской революцией 1917 года, то кто же великие умы либеральной интеллигенции перестройки? Проблема, конечно, не в отсутствии блестящих мыслителей, а в том, что ни один из них не выделяется достаточно явно, чтобы можно было отбросить остальных31. Можно было бы говорить обо всех сразу, но при таком подходе есть риск распылиться настолько, что потеряешь из виду связь дискурса с событиями, а это создает ложное впечатление единомыслия в то время