«Когда вы видели его в последний раз живым?» – спросил Кайто, изучая ее реакцию своими усиленными глазами. Физиология Сильван сильно отличалась от человеческой, но базовые признаки стресса или лжи были универсальны. Пока он не видел ничего подозрительного.
«Вчера вечером. Мы обсуждали последние результаты сканирования Ткацкого Станка. Он был очень взволнован. Говорил, что стоит на пороге чего-то невероятного».
«Чего именно?»
Лиара покачала головой. «Он не уточнял. Доктор Ворн всегда был скрытным, когда дело касалось его прорывов. Он говорил… говорил, что Станку не нравится, когда его слушают слишком внимательно. Что он может… реагировать».
«Реагировать как?»
«Он называл это “информационным эхом”. Словно Станция – это не просто артефакт, а своего рода записывающее устройство, хранящее отпечатки событий, мыслей, даже… потенциальных будущих. И иногда эти эхо могут просачиваться, интерферировать с настоящим. Доктор Ворн пытался научиться читать эти эхо, понять язык Станка».
«И его последняя работа, которая исчезла… она была связана с этим?»
Лиара кивнула. «Он считал, что нашел ключ к стабильному чтению этих эхо. Разработал какой-то новый алгоритм, резонатор… Я не видела финальных расчетов. Он заперся в лаборатории вчера днем, сказав, что ему нужно полностью сосредоточиться».
«Кто знал об этой работе, кроме вас?»
«Не думаю, что кто-то знал детали. Многие в научном сообществе порта относились к его теории “информационных эхо” скептически. Считали шарлатанством. Был, конечно, доктор Заркон с кафедры Квантовой Механики… они часто спорили. Заркон считал исследования Ворна опасными, способными дестабилизировать локальное пространство-время».
«У доктора Ворна были враги?»
«Враги? Нет… Конкуренты – да. Недоброжелатели, считавшие его сумасшедшим – тоже. Но чтобы враги… не думаю». Лиара посмотрела Кайто прямо в глаза. «Инспектор, что с ним случилось? Почему данные исчезли?»
«Я пока не знаю», – честно ответил Кайто. «Но это не похоже на обычное преступление».
Он покинул комнату для допросов, оставив Лиару наедине с ее растерянностью. Информация об «информационных эхо» и реакции Ткацкого Станка добавила делу новый, тревожный слой. Если Ворн действительно нашел способ «слушать» Станцию, возможно, он услышал нечто, что не должен был? Или сама Станция «отреагировала» на его вмешательство?